12 июня, 2016 - 15:38

Обаятельная хулиганка. Евгения Мирошниченко обожала белые «Волги» и духи «Эдем»

Одной из самых известных оперных див Украины Евгении Мирошниченко 12 июня исполнилось бы 85 лет.

Судьба одной из самых известных оперных див Украины Евгении Мирошниченко, которой 12 июня исполнилось бы 85 лет, восхищает не меньше, чем ее уникальный голос. Харьковские подруги помнят ее как хулиганку с дерзкой наколкой, а мужчины – как обворожительную сердцеедку.

Несколько раз хотела бросить консерваторию

В жизни Евгении Мирошниченко случай играет не меньшую роль, чем талант. Трагические обстоятельства – гибель отца на фронте в 1943 году – привели 12-летнюю девчонку из села Графское Волчанского района в только что освобожденный Харьков. Таких полусирот как Женя определяли в специализированное женское ремесленное училище № 5 на улице Мельникова.

«Евгения Мирошниченко была отчаянная хулиганка. У нее был взрывной темперамент, но не обладай она такой бешеной харизмой, не собирала бы полные залы, не играла бы такие беспрецедентные оперы и спектакли. В 1940-е годы в Харькове у нее были три друга – три Вадима, три хулигана, которые носили финки в сапогах. И первым, что сделала Женя в училище, – выколола на руке букву «Е», а потом выжигала эту татуировку», – вспоминает ее близкая подруга Наталья Бабич.

Уже будучи студенткой училища, Мирошниченко записалась в танцевальный кружок. Однажды, когда Женя, натирая в коридоре пол до блеска, выводила арию из «Ивана Сусанина», ее голос услышал руководитель хора, профессор Харьковской консерватории Зиновий Заграничный. Он уговорил певунью записаться к нему в ансамбль «Трудовые резервы», где Евгения, спустя несколько месяцев, стала солисткой. С коллективом девушка выступала в московском Большом театре и даже Кремле.

В 1950 году, во время праздничного концерта в Киеве, Мирошниченко услышал директор консерватории Александр Климов и пригласил девушку зайти на следующий день в вуз и что-то исполнить. Та, недолго думая, согласилась. После прослушивания Женю, не имевшую диплома о среднем образовании, в виде исключения приняли в консерваторию, в класс к известному педагогу Марии Донец-Тессейр.

Впрочем, вуз девушка несколько раз пыталась бросить – не видела особой ценности в своем голосе. Беглянку возвратили в консерваторию и заставили доучиться. На 4-м курсе Евгению Мирошниченко приняли в Киевский оперный театр. Правда, диплом о высшем образовании певица получила только спустя несколько лет – обязательные в те годы идеологические дисциплины «исторический материализм» и «диалектический материализм» не входили в число ее любимых.

Уникальный голос изучали ученые

В 1960-х годах Евгения Мирошниченко была уже безумно популярной. Ни один правительственный концерт не обходился без украинской певицы. Позади – международные конкурсы, стажировка в «Ла Скала» у Эльвиры де Идальго, преподавателя оперной дивы Марии Каллас. Вот только поездка в Милан чуть не завершилась грандиозным скандалом – Евгения не на шутку влюбилась в итальянского футболиста.

«Везде ее просили спеть романс «Соловей», который Женя не переваривала. А любила она партию Лючии из оперы Доницетти, потрясающе исполняла «Царскую невесту», – рассказывает Наталья Бабич.

В Харькове Мирошниченко тоже была штатной певицей, и приезжала сюда столько раз в месяц, сколько шли спектакли, в которых она была задействована. Частые поездки, усталость и недосыпания совершено не влияли на звучание ее голоса, который она, в отличие от большинства вокалистов, не берегла.

«Мирошниченко делала невозможное – у нее невероятная физиология голоса, абсолютный гармонический слух. Она легко начинала петь вторым голосом, в народном стиле, хулиганские песни под Высоцкого. Особенно Женя любила: «Ой, ты, зараза, бровь себе подбрила, для кого ж надела синий свой берет? И куда ты, стерва, лыжи навострила? От меня не скроешься – наш второй билет», – вспоминает Наталья Бабич.

Колоратурное сопрано (высокий женский певческий голос – ред.) Евгении Мирошниченко и французской оперной дивы Мадо Робен ученые даже исследовали в специальной лаборатории – выясняли, какие частоты может выдавать голос. Но уникальный дар и филигранная техника Евгении были не только объектом восхищения, но и предметом зависти.

Одновременно с Мирошниченко в киевской опере работала известная исполнительница Бэла Руденко – тоже обладавшая колоратурным сопрано и ставшая впоследствии солисткой Большого театра и даже его директором. Только спустя годы Евгения узнала, что в конкуренции певиц было мало честности. Оказалось, что первый супруг Бэлы Владимир Ефременко, занимавший должность зав. отделом культуры ЦК КП Украины и замминистра культуры УССР, прилагал все усилия, чтобы в заграничные турне ехала его жена, а не приглашаемая иностранными ценителями искусства Мирошниченко.

Из-за привязанности к Украине отказалась от любви

Евгения Мирошниченко, в отличие от Бэлы Руденко, от приглашений перебраться в Москву и стать солисткой Большого театра, отказывалась. Невероятная патриотка Украины, она часто шутила: «Мне с улицы на улицу переехать сложно, а вы говорите: страну сменить!».

В какой-то момент горячая привязанность к Родине стала препятствием к личному счастью оперной дивы. Около 10 лет, в 1970-1980 годах, у Мирошниченко был бурный роман с известным румынским баритоном Николае Херли. Разрываясь, влюбленные жили на две страны. Херли даже искал поддержки у генсека Румынии Николае Чаушеску.

«Но Женя была достоянием нашей страны, Николае – Румынии, никого не отпустили бы», – вздыхает Бабич.

Мирошниченко позже не раз говорила, что ее жизнь сложилась бы иначе, будь границы между государствами более открытыми.

Была заправским водителем

Неординарной личностью Мирошниченко была и за пределами сцены. Она прекрасно водила автомобиль, как и ее отец, отмечает Наталья Бабич. Оперная дива обожала белые «Волги».

«Ремонты Жене обычно ничего не стоили, все автомобилисты ей помогали. Как-то машина сломалась рядом с мединститутом. Она пошла к ректору, а он увидел звезду и обомлел. Часов пять машину ремонтировали, но полностью все починили», – с улыбкой вспоминает подруга певицы.

Уже в 1990-х Мирошниченко поздравили от Леонида Кучмы и вручили ключик от иномарки, а машину к дому подвезли. Женя села за руль, разобралась, что да как работает – и спустя пять минут поехала.

«Обожала духи, поливала себя ими, ее любимые были «Эдем». Я говорила: «Женя, много пахнет – дурно пахнет!». Безумно любила украшения, но носила бижутерию. Бриллиантов у нее не было – она легко тратила деньги либо отдавала их детям. У нее в доме не закрывались двери, приходили студенты. Все, что было в холодильнике, моментально съедалось», – сетует Наталья Бабич.

Хорошая одежда в гардеробе Жени появилась за 5-6 лет до кончины, вспоминает ее подруга.

«Наша суперзвезда всегда была очень скромно одета, и я с содроганием ждала, когда она придет в дом, откроет мой шифоньер и заберет из него платья. Вот на фото – я в ее кофте, а она – в моем платье. Женя любила выпрашивать наряды, такой цыганский у нее был характер, но и делилась щедро – у меня от нее были сумки, сапоги… А еще Мирошниченко была мастер перевоплощений», – отмечает Бабич.

С людьми из народа певица разговаривала на равных: материлась, как извозчик, откуда-то брались расхлябанные манеры. Если же оперная дива оказывалась на светском рауте, то там вела себя тоже органично.

«Читать Жене было некогда, я ей рассказывала, делилась впечатлениями – и она схватывала все на лету. И когда Мирошниченко бывала на приемах и общалась с образованными и начитанными людьми, то вела дискуссию о новинках литературы, словно сама эти книги в руках держала», – вспоминает подруга Наталья.

Нашла могилу отца во время гастролей

В детстве Евгения Мирошниченко долго отказывалась смириться с тем, что ее отец пропал без вести. Девчонкой она все высматривала папу среди военных в харьковских госпиталях, где выступала с ансамблем. Закончив петь в «красном уголке», куда сходились пациенты, девчушка отправлялась в палаты к лежачим больным.

«Однажды мы выступали в бывшем Доме офицеров. Был полный зал раненных, цвела сирень. Из конца зала поднялся один парень, и начал идти к нам, опираясь на костыль, держа в одной руке веточку сирени. А почти у каждого раненного в руках были такие же. И вдруг из рядов потянулись руки с цветами. И когда этот мужчина подошел к сцене, у него была охапка сирени», – рассказала Евгения Мирошниченко во время одного из визитов в Харьков.

Спустя много лет певице удалось отыскать могилу отца во время гастролей в Саратове. Оказалось, что Семена Мирошниченко, который был танкистом, вместе с напарником подбили во время боя. На одной из остановок, где находился небольшой госпиталь, раненных, у которых не было шансов на выздоровление, сняли с состава. Там бойцы, в том числе и отец певицы, и умерли спустя несколько дней. Узнав, где могила отца, Мирошниченко на радостях забыла в купе поезда чемодан со всеми украшениями, костюмами и париками.

«И представьте себе честность и восторженность поклонников железной дороги, которые все это ей вернули», – рассказала Наталья Бабич.

// ]]>