Последнее столетие вышло каким-то сумасшедшим
Вокруг всё стремительно меняется, но это только кажется, что раньше было поспокойнее. Последнее столетие вообще вышло каким-то сумасшедшим, и масштабы сумасшествия должны были бы приучить к тому, что может случиться всё, и, главное, может случиться то, что никогда не могло случиться. Иллюзию нынешнего ускорения создаёт всеобщая событийная включённость: за день и на фронте побываешь, и на футбольном матче, и новый теракт во всех жутких подробностях засвидетельствуешь. Как-то люди адаптируются к этой, вчера ещё немыслимой, информационной и эмоциональной нагрузке — жизни в мире, совершенно непредсказуемом и вывернутом всеми кишками наружу. Правда, скорее плохо адаптируются.
При всех огромных отличиях внутри групп "ватников", любителей Дональда Трампа, сторонников Brexit или счастливых самоубийц "Исламского государства", не говоря уже об отличиях между этими группами, их связывает перепуг перед этим отовсюду надвигающимся непонятным миром. Хочется зафиксировать уплывающую из-под ног землю, зацепиться за что-то в прошлом или в потустороннем будущем, нарисованном фанатичным сознанием. Это такая невротическая реакция на окружающую среду, которую не удаётся не только контролировать, за которой уже и следить сложно, так всё мельтешит. Мастера создания устойчивых картинок из пёстрой подвижной мозаики приобретают огромную власть.
