Великолепная память, но нет желания писать. Маленькой Юле важно найти "своего" педагога
Харьковские врачи так и не смогли поставить диагноз Юле Константиновой, в государственный детсад ее не приняли. Девочка делает успехи вопреки всему.
«Ваш ребенок во многом полноценный, но все-таки что-то есть», – такой неопределенный диагноз родители 5-летней Юли Константиновой слышат от медиков последний год. У девочки есть определенные проблемы с социализацией, с ней сложно построить полноценный диалог. Она читает, но категорически отказывается писать. Девочка точно знает, какие животные населяют Африку, а какие – Северную Америку и может пересказать дословно десятки сказок.
Денис и Надежда Константиновы со старшей дочерью Лилей привели Юлю на групповые занятия в центр нестандартной психологии «Моя планета». Юля рвется к детям играть. Ей совсем не хочется фотографироваться и общаться. После 7-минутной фотосессии девочка мчится в игровую комнату. Внешне ребенок ничем не отличается от десятков обычных детей, которые играют на детских площадках. Но то, что, Юля все-таки немного другая, ее мама поняла, когда дочери исполнилось три.
«Стало заметно, что она повторяет фразы от третьего лица. Если она хотела кушать или гулять, говорила: «Юля хочет кушать», «Юля хочет гулять». Детские психологи говорили, что до 4-х лет — это нормально. Мы ее все время поправляли, но это не действовало. Она повторяла, как ей удобно, – вспоминает Надежда. – У нее великолепная память. В 3 года она уже говорила, знала все буквы, но не общалась с нами. Она не говорила «дай», не показывала пальцем. Хотя речь была, но она общалась с нами сказками или фразами из мультфильмов. Но не понимала, как правильно ответить».
Чтобы скорректировать речь дочери, родители обратились к частному логопеду. Однако специалист не нашел подхода к ребенку, и результат их работы был практически нулевой. В сентябре прошлого года Юля начала заниматься с другим логопедом.
«Нам очень помогла Ксюша (Ксения Сухомлина, логопед центра «Моя планета» – прим «ХН»). После трех занятий дочь сказала «я иду», «они идут», начала слова во множественном числе склонять правильно, – говорит Надежда. – У нее иногда бывают ошибки, когда описывает предмет в среднем роде, может ошибиться и просклонять в мужском. Еще остались трудности с проговариванием «поэтому», «потому что», «почему». Она чаще всего задает вопросы «кто это?», «что это?» и «зачем?», а «почему» – пока нет».
Память, как компенсация
У Юли подозревали аутизм и алалию, находили сбои в системе обмена веществ и, в конце концов, констатировали гиперреактивность. Харьковские врачи, к которым обращались родители, в большинстве руками разводили. На первый взгляд с ребенком все в порядке.
«Мы приходим на прием, ее спрашивают: «Тебя как зовут?». Отвечает: «Юля зовут». «Сколько тебе лет?» – «Пять». С виду ребенок вроде все нормально отвечает. Может, она просто заучила правильные ответы, но пытаться с ней общаться на более углубленные темы… Тут можно уже натолкнуться на то, что она не знает, как это сказать. И часто вместо ответа повторяет твою фразу. Или раздражается и говорит: «Я не знаю, я не хочу», – говорит папа девочки».
Руководитель центра нестандартной психологии «Моя планета», детский психолог и специалист по сенсорной интеграции Анастасия Михалева поясняет, что дети с особенностями развития могут обладать феноменальной памятью, однако не очень сильны в логическом и абстрактном мышлении.
«Вопрос заучивания и понимания – разные вещи. Дети с особенностями могут иметь феноменальную память. Это как элемент компенсации, когда одна система сверхчувствительна, а другая – наоборот, – говорит Анастасия Михалева. – Это связано с работой двух полушарий мозга, с их поэтапным включением. Юле нужно фиксироваться не только на запоминании, ей нужно чаще ставить такие вопросы, которыми она еще не умеет манипулировать».
Из-за речевых особенностей родители решили отдать дочь в детский садик в четыре года. Но это оказалось непросто.
«Мы пытались устроиться в обычный садик в логопедическую группу, но нам отказ пришел. Пытались лично договариваться, сказали, что у них очередь, что нам не положено. Глухая стена. Мы пошли в частный садик, – вспоминает Денис Константинов».
Больше, чем речевые особенности ребенка, родителей беспокоят проблемы с социализацией девочки. Юля не всегда может поддержать диалог со своими сверстниками, хотя играть с детками на площадке в активные игры ей нравится. Но как только сверстники начинают общаться, девочка теряет интерес. Кроме того, Юля категорически отказывается выполнять задания, которые ей не по душе.
«Если занятия по ритмике, она повторяет все. Если занятия музыки – повторяет песенки. Если скажут рисовать – она будет бегать по классу, и может сказать: нет, я не хочу рисовать, я не буду или я не умею рисовать. Она правильно сформулирует предложение, но не делает того, что ей не хочется. У нее нет проблем с моторикой, но что-то написать для нее – большая проблема. Рисует она только кисточкой, где не надо нажимать. Карандашом сложно, ручкой сложно», – говорит Надежда.
Анастасия Михалева пояснят, что рисовать Юле легче, потому что это не требует большой концентрации внимания. Другое дело – письмо.
«Что касается письма – это какие-то буквы, символы, для которых нужна уже структура, и это более логический процесс, в который входит анализ, с ним ей сложнее совладать», – поясняет Анастасия Михалева.
Найти «своего педагога»
Сейчас в детский сад Юля не ходит, потому что воспитательница в отпуске.
«Она с ней постоянно занимается. У Натальи Дмитриевны дочь психиатр, детский психоаналитик, она с ней советовалась, как правильно вести себя с моим ребенком, искала к ней подход, – говорит Надежда. – Юля ее слушалась и просто бежала в детский сад. И сколько бы часов она там не находилась, я не могла ее забрать. Для нее важно, чтобы с ней все время занимались».
Через два месяца Юле исполнится шесть лет. В этом году в школу она точно не пойдет. За год родители мечтают подтянуть дочку до уровня ее сверстников.
«Скорее всего, нам нужно искать не школу, а педагога, который поймет Юлю и примет ее особенности», – считает Надежда.
