Ада Роговцева: «Я просто верю в Бога как в запрет на пакость»

На прошлой неделе Ада Роговцева играла на сцене театра имени Шевченко в спектакле «Будьте как дома». Комедию о жизни эмигрантов в Париже поставила дочь народной артистки Екатерина Степанкова, 9 лет спектакль с аншлагами идет на сценах украинских театров. Мы встретились с Адой Николаевной за несколько минут до начала спектакля, в гримерной, которую легенда украинской сцены делила с коллегой Светланой Орличенко.

– Рассказывай, откуда ты, какая у вас газета, – перехватывает инициативу народная артистка прежде, чем я успеваю поздороваться.

Я протягиваю Аде Николаевне номер «ХН». На первой странице – статья о скандальном конкурсе памятного знака на площади Свободы. Ада Роговцева хватается за сердце.

– Что, неужели опять хотят Ленина вернуть?

– Нет, не Ленина, ангела на шпиле. Многие недовольны этим решением.

– Вот как? Ну хорошо, почитаю (откладывает газету в сторону). О чем ты хотела спросить?

– О спектакле прежде всего. «Будьте как дома» – это история об эмиграции. Мне кажется, 9 лет тому назад, когда постановка появилась, эта тема еще не была так актуальна. С тех пор произошло многое: Революция достоинства, война. Многие украинцы сейчас мечтают о том, чтобы уехать, многие уезжают. Все эти события повлияли на то, как вы преподносите своих героев?

– Каждый из нас профессионально относится к своему делу, и мы не привязываемся к ситуации. Эмоционально это влияет, конечно. Но спектакль наш – не совсем об эмиграции, а о том, что человека можно запрограммировать на ненависть, неприятие, отторжение, и он будет с этим жить. Моя героиня, Маривонн, не принимает этих поляков, арабов, румынов, всю эту, как она думает, пакость, которая лезет во Францию. Это позиция нормальная, в общем – по человеческим законам. Но по Божьим законам она ненормальная. И когда вступают Божьи законы, все встает на свои места, и моя героиня становится бабушкой этим людям.

– Сейчас в положении эмигрантов оказались многие жители Донецкой и Луганской областей, которые вынуждены были покинуть свои дома. К ним некоторые жители и в Киеве, и в Харькове относятся с неприязнью. Вы сталкивались с подобными вещами?

– Нет, я лично с этим не сталкивалась никогда. Но я понимаю, что обстановка наша не способствует рождению милосердия. Ты знаешь, это все такие вопросы – социума, политики, истории. Мы же в театре работаем с психологией, с тонкими материями. И если мы будем реагировать на все злободневное, мы превратимся в советский театр, который к каждой дате ставит тематический спектакль.

– Ада Николаевна, вы часто выступаете в зоне АТО, на передовой. Как вы считаете, что ваши спектакли и концерты дают бойцам? Как-то подбадривают их?

– Их не нужно подбадривать, их подбадривает передовая и их командиры. А мы им приносим немножко тепла, нежности. Мы едем туда, чтобы они могли в нашем лице пообнимать бабушку, маму, сестру, жену, могли услышать какие-то общечеловеческие слова хорошей литературы, драматургии, поэзии, окунуться в тот мир, который сейчас им недоступен – и по быту, и по какому-то духовному развитию.

– Это больше женский мир, которого там нет?

– Да ну, ни фига он не женский! Это шаблон – я шаблонами не мыслю. Есть мир людей, интеллигентных людей, культурных людей – есть этот мир, а есть бездуховный мир – людей наглых. Есть люди, зомбированные на жестокость, на какую-то идеологию. И с этим надо бороться – и здесь, и там.

– Искусство может с этим бороться?

– Конечно! А что же еще? Только искусство может напомнить человеку, что он – человек.

«Не работа, которая может наскучить»

– Вы для многих людей, которых поддерживаете, моральный авторитет. А есть ли в Украине люди, которые служат моральным авторитетом для вас?

– Конечно есть! Забужко Оксана, Сергей Жадан, Юрий Издрык, да все пацаны, к которым мы ездим на передовую.

– Почему они? Благодаря своей гражданской позиции?

– Да я даже слов таких не знаю – гражданская позиция. Ну что это такое – гражданская позиция? Есть человек и общество людей. Никакой гражданской позиции быть не может. Смотри, как в этой ситуации: мы не переступили ни на сантиметр чужую землю. А на нас переступили и хотят отобрать. Есть преступление, и есть люди, которые убивают ребят, живущих на этой земле. Как я могу не поддержать их? Это человеческая, Божья позиция.

– Согласна, Божья позиция звучит гораздо лучше, чем гражданская.

– Я невоцерковленный человек, я просто верю в Бога как в запрет на пакость.

– Кроме поездок в АТО у вас очень активный гастрольный график. Что дает силы так активно работать? Поделитесь секретом с нашими читателями.

– Если бы я относилась к работе, как к какому-то труду подневольному, давно бы уже все это дело бросила. Я себя не очень хорошо чувствую, и со связками проблема, и еще что-то. Но что делать на земле? Ползать, стараться, чтобы выросло что-то. Так и с театром. Это способ существования, он меня радует, он доставляет удовольствие. Я пойду сейчас на сцену и получу там кайф. А может и не получу кайф – это жизнь. Это работа, которая не может наскучить. Вот я встречаю здесь своих друзей – и как я могу их не увидеть? Я сюда ползу, как на землю трудиться.