Прогулки по Харькову с Андреем Парамоновым. Как бывшие владельцы пытались вернуть дом на Пушкинской улице
Было время, когда в Украине начинали говорить о введении закона о реституции, чтобы прежние владельцы могли вернуть земли, усадьбы, доходные дома. Однако дальше разговоров дело так и не пошло. Между тем опыт реституции в Харькове уже был, и происходило это в годы нацистской оккупации города в 1942 и 1943 годах.
Первые попытки вернуть утраченные здания бывшие собственники предприняли уже в январе 1942 года. Однако ни прошения в городскую управу, ни обращения к оккупационным властям не приносили владельцам удовлетворения. Поразительно, с какой точностью проводились розыскные мероприятия во всех случаях. Одним отказывали из-за того, что здания на самом деле они продали до прихода к власти большевиков, другим, например родственникам академика Василия Данилевского, по причине того, что дом был дан ему советской властью временно, пока он был жив.
В течение всего 1942 года районные и городские управы Харькова получали десятки заявлений о реституции зданий. Но четких инструкций на этот счет от городских властей не было, поэтому, как правило, дела эти оставались незавершенными. Совершенно неожиданно для заявителей ситуация изменилась уже во время второй оккупации города, в июле 1943 года, когда вовсю шли бои на Курской дуге. Только по Пушкинской улице получили повестки для уточнения деталей несколько бывших домовладельцев, среди них Иван Митрофанович Колесников, наследники тайной советницы Дарьи Диевны Оболенской Богдановы и Вохомские, наследник купца Василия Степановича Стрекалова Андрей Алексеевич Синяков и другие.
В каждом случае разбирались основательно и доходили чуть ли не до самых первых владельцев. Вот, например, здание по Пушкинской улице № 59, в котором сегодня находится ресторан, на него претендовали наследники Ходыкина. Немецкие оккупационные власти выяснили, что первым владельцем земельного участка стал мещанин города Серпейска Калужской губернии Михаил Твердюков, который занимался в Харькове торговлей. После его смерти дети: Сергей, незамужняя Александра, Екатерина, по мужу Иевлева, и Мария, по мужу Целинская, продают в 1867 году дворовое место государственному крестьянину Ивану Савельевичу Дубровину. Каким образом были получены эти сведения – неизвестно, ведь архив эвакуировали из Харькова в Саратов.
Конечно, некоторые сведения, в том числе актовые бумаги на покупку, были у и Ходыкиных. Из них видно, что дом был построен Дубровиным, первый этаж его занимали торговые помещения, на втором в одной из квартир жили хозяева и только часть сдавали в аренду. В 1911 году домовладелец Иван Савельевич Дубровин умер, его супруга Матрёна Гавриловна продает дом на Пушкинской крестьянину Введенской волости Змиевского уезда Ивану Ивановичу Ходыкину за 30000 рублей.
По всей видимости, ценность имело не столько здание, которое приносило чистого дохода всего 560 рублей в год, сколько само место, ведь вокруг элитный жилой район, торговых площадок было недостаточно, и любая лавка приносила владельцам хорошие барыши. Ходыкин и сам занимался торговлей съестными припасами, бакалеей. До переезда на Пушкинскую он проживал по Александро-Невской улице Харькова и продал домовладение, чтобы покрыть часть расходов на покупку более значимого дома по Пушкинской, 59.
Иван Ходыкин умер 15 июля 1919 года, и его дворовое место по Пушкинской улице перешло к супруге Марии Лаврентьевне и детям Евгению, Павлу, Евдокии, Марии и Валентине. В 1920 году здание было национализировано большевиками. Первую попытку вернуть его старые владельцы предприняли в 1925 году, когда по городу прокатилась волна денационализации домов, не приносящих дохода более 3000 рублей. Но увы, им отказали. И вот в годы оккупации они были полны надежд, что «новые хозяева» вернут отобранное большевиками.
Желанное возращение родительского дома для Ходыкиных настало 10 августа 1943 года, когда немецкие власти выдали им бумаги на возвращение как прежним владельцам. Радость собственников была недолгой, эта часть города была занята войсками Красной Армии утром 23 августа 1943 года, и конечно, вернувшаяся советская власть не приняла бы бумаги оккупантов как доказательства на владение отцовским домом. Другие подобные же случаи реституции в Харькове произошедшие в 1943 году также не принесли желанного возвращения собственности на длительный срок. Но может быть, для таких наследников ещё не всё потеряно и рано или поздно они попробуют вернуть свое законное имущество, отобранное большевиками.
