Архитектор Ольга Клейтман: «Все привыкли, чтобы было заасфальтировано»

Саржин яр стал самой необычной парковой зоной Харькова. Вместо привычных фонтанов регулярных планировок и газонов, на которых нельзя сидеть, здесь озера, густая зелень и детские площадки из экологических материалов. Основатель SBM studio Ольга Клейтман говорит, что ее команда пыталась сделать место максимально природным, но далеко не все замыслы получилось воплотить в жизнь.

«Мэр приехал, и ему «зашло»

– Ольга, вы говорили, что на проект Саржиного яра вас вдохновил Центральный парк в Нью-Йорке. Почему он показался подходящим образцом?

– В Харькове, как и в Нью-Йорке, есть много людей, у которых нет машины или времени, они не могут покинуть пределы города. Нужно было создать им  такое  место, где они могли бы  побыть наедине с природой, послушать птиц, походить босиком по траве. Вначале мы планировали вообще все заросли оставить, но человек чувствует себя в безопасности, когда видит далеко, потому пришлось немного "причесать". Однако мы сохранили все взрослые деревья даже с искривленными стволами, грибами, которые и создают ощущение некоей дикости, и это можно рассматривать до бесконечности.

– Как возникли пруды в Саржином яру? Как они устроены?

– Возникли они потому, что в нашем городе очень мало водоемов, а те, что есть, в недоступных местах. В случае с Саржиным яром мы имели много проточной чистой воды, которая бездарно сливалась в городскую ливневую канализацию. Очень хотелось получить максимальное зеркало воды. Но ни один гидрогеолог не брался нам помочь. И тогда наша архитектор Юля Федоренко вспомнила, как она в детстве устраивала систему луж и каналов с помощью дамб у своей бабушки в огороде, и по такому принципу с помощью наших смелых конструкторов Сергея и Ирины Стрибулей была спроектирована эта цепь озер. При устройстве дна и берегов мы руководствовались исключительно дедовскими решениями: дно из глины, берега укреплены проросшими ивовыми кольями. Все деревья мы постарались сберечь, даже если они оказывались на территории озер. Считаю это самым удачным и красивым местом в Саржином яру.

– Как вам вообще удалось убедить наших чиновников, что парк должен выглядеть вот так, а не быть в бетоне и в статуях, как сад Шевченко, например?

– Просто предложили сделать что-то противоположное, не такое пафосное. Назвали это городской дачей, разделили участок проектирования на 3 зоны: созерцательную с озерами, активную с тренажерами, детской площадкой и бюветами, и дикую непричесанную.

В саду Шевченко все перпендикулярно, ровно, подстрижено, а сейчас, когда слили воду, стало совсем грустно. Там был прекрасный ярок, чудесный романтический чугунный мостик – вместо этого есть безумно дорогое бетонное корыто. Мы думали о том, чтобы пространство Саржиного яра во все времена года выглядело привлекательно. Многое делали на свой страх и риск. Вот эти дорожки с гравием –  абсолютно европейское парковое решение, вообще ничего нового – был очень долгий спор. Наше начальство привыкло, чтобы все было заасфальтировано, с бордюрами. Они говорили: «Все будет рассыпаться». Хорошо, мы положили георешетку. Они говорили: «Вот края решетки видны». Мы засадили края травой. Такое постоянное лавирование. Был большой скандал с Тереховым из-за мостиков через ручей. Он пришел и сказал: «Почему нет ограждения?» Дело в том, что раньше через ручей были мостики с ограждениями, потому мы сидели неделю, и пытались нарисовать новые ограждения, а они туда совершенно не лепились. Поэтому мы сделали мостики широкими, в уровень с дорожками, и это изменило пространство. Дети там сидят, болтают ногами, строят замки, пускают кораблики.

– Но чиновникам не понравилось?

– Алексей Богач (директор Департамента коммунального хозяйства горсовета – ред.), в принципе, продвинутый молодой человек, у него есть уши, он иногда задавал хорошие вопросы. Его заслуга в том, что он открыт всему новому. У него тоже проблема, такой элемент самоцензуры, но ему и приходилось все наши инновации согласовывать. Но когда начали озера прорисовываться,  мэр приехал и ему «зашло», работать было уже повеселее.

Все не отстояли, увы. То, что сделали с освещением, – ужас! Мы не смогли объяснить, что освещения там должно быть вполовину меньше, и оно должно быть невидимо глазу. Нас не слушали, установили максимальное количество фонарей – на некоторых пятачках стоит по пять этих «виселиц». Ничего мы не можем с этим сделать. Но в целом, я вижу, что они меняются – чиновники и проектанты. Уже начали засыпать гравием дорожки в других парках, вместо петуний начали сажать многолетнюю траву, возле «Роста» на Клочковской такую посадили. Это начинает работать.

«Советские традиции остались в саду Шевченко»

– Почему наши парки так сильно отличаются от европейских? Это советское наследие или постсоветское? Откуда эта традиция?

– Думаю, это советская традиция, и она мне ужасно не нравится. Это в нас сидит внутри – вот почему, например, все фасады изуродованы застекленными балконами?

Советский человек обычно тяжело работал всю неделю, а на выходные нарядно одевался и ехал в город мороженое в саду Шевченко есть. Сейчас весь город разделился на поклонников Сада Шевченко и Саржиного яра, и они по политическим убеждениям очень часто противоположны. Советские традиции остались там, в саду Шевченко, европейские традиции – здесь. Но Саржин яр тоже не на 100% европейский, он такой переходный. Есть и в Саржином яру элементы, на которые мне не хочется смотреть. Меня беспокоит церковь с этими часами, крест с иконами. Тут в трусах – а тут крестимся,  это только в нашем городе такое возможно. А представьте, что было бы, если бы мы снесли эту икону возле купальни? Нам никто этого не позволил, потому мы просто сделали ее интеллигентнее.

Есть вот эта так называемая «шляпа» – она мне всегда не очень нравилась, но это наша история. Она была разрушена, опоры подмыло, было потрачено много усилий на ее восстановление. А потом я в Мехико увидела, что на три года раньше, чем в Харькове, был построен аналогичный павильон.

– А что будет с территорией под канатной дорогой?

– Там будет самое дикое место. Мы только хотели бы почистить озеро и сделать площадки для занятий йогой и боевыми искусствами.

– В парковом дизайне есть мода? Что сейчас считается самой передовой тенденцией?

– Мы только что ездили в Сеул – южнокорейцы очень продвинулись в парковом искусстве. Самый смелый проект последних лет – это возрождение реки, спрятанной предыдущим правительством под одной из главных автомагистралей  города. Люди были против, боялись заторов, но все получилось. Сейчас это прекрасная пешеходная артерия, соединяющая офисную часть десятимиллионного мегаполиса со спальными районами.

Дальше – в Сеуле возле каждого небоскреба пространство засажено соснами, тисами, самшитами. Ты идешь  по центральной улице, дышишь фитонцидами и не видишь этих небоскребов – все в кронах деревьев.  Это очень крутой подход. Самая правильная тенденция – не застраивать все вдоль улиц, а сделать их зелеными артериями.

– У нас такое можно применить?

– Должна быть  государственная политика. Когда человек получает под застройку землю, он пытается выжать из нее максимум, и никакой сознательности нет. Должно быть так: хочешь небоскреб – строй, но перед ним – 10-15 метров зеленой зоны. Это тенденция мировая, и она очень привлекательна.

Автор текста: Елена Павленко.