Страсти по рогам. Сталинский Харьков без ретуши

Химический карандаш – страшное оружие. Несколько умелых движений – и начинается светопреставление: рушатся карьеры, ломаются судьбы. Твердокаменные большевики впадают в истерику, а хладнокровные убийцы прячутся за женские спины. Не верите? Добро пожаловать в октябрь 1934-го! В самый престижный харьковский вуз, остающийся таковым и поныне.

Дабы сохранить интригу, не будем упоминать его современное название, а ограничимся характеристикой, данной заведению вторым секретарем обкома Иваном Мусульбасом: «Прошлое института очень контрреволюционное и темное, в том смысле, что там было очень много всякой сволочи, и эта сволочь осталась еще и на сегодня».

Высказывание следует признать довольно смелым, учитывая, что вуз «выпускал такие кадры, как председатели райисполкомов, работники райсоветов, прокуратуры и суда». И назывался пышно – «Институт Советского строительства и права». Вот только однажды кто-то из студентов решил еще и изобразительное искусство освоить, украсив витыми рогами портрет Карла Маркса, висевший в одной из аудиторий.

«Вылазку классового врага» обнаружили 21 октября 1934 года в 6 часов вечера. И о «факте портрета с бараньей головой» (высказывание коммуниста Шильмана) тут же сообщили по телефону ректору института Сергею Канарскому. Тот как раз метался в жару: тридцать девять и семь! Но имея за плечами 18 лет партстажа, решил не рисковать. Поднялся с постели и двинулся в институт. Разбираться!

До половины двенадцатого, пока Канарскому не стало совсем уж плохо, облеченные полномочиями взрослые мужики обсуждали со всех сторон злосчастные рога! Но принять резолюцию не осмелились: «Было решено, что, так как факт этот необычный, надо получить какие-нибудь директивы со стороны руководящих органов».

Следующий день, 22 октября, температуривший ректор провел в бесплодных попытках дозвониться до секретаря горкома Ивана Сапова. А к вечеру узнал, что «руководящим органам» о бараньих рогах уже известно, и получать от них придется не директивы, а нечто совсем иное… Раздача «иного» состоялась 26 октября на заседании объединенного бюро обкома и горкома партии. Иначе говоря, обсуждать рога взялась верхушка огромнейшей области, простиравшейся тогда аж до Днепра и тонувшей в проблемах, куда более серьезных, чем анонимные художества.

Быстро выяснилось, что «необычайный факт» не такой уж и необычайный. «Контрреволюционными» надписями стены украшали и раньше. А в конце июня в институте нашли карикатуру на Сталина. После чего собрали партком и открыли дебаты: расследовать это дело секретно или сразу же объявить о ЧП приказом по институту?

В конце концов, решили обратиться к заслуженному чекисту Ивану Судакову, возглавлявшему комиссию по чистке парторганизации Октябрьского района. Многолетний комендант губчека и ГПУ УССР, исполнивший собственноручно не один смертный приговор, неожиданно проявил здравомыслие: «Это просто хулиганский поступок. Разве вам нечем заниматься, что вы людей на заседаниях держите?!».

Коммунист Ярошенко, озвучивший эту историю на объединенном бюро, получил резкий отпор от коллеги Судакова Александры Есавы. Мол, врете вы все и умышленно дискредитируете комиссию по чистке. Судаков сразу же поехал в институт проводить следствие!

Тут не выдержал второй секретарь обкома Мусульбас: а почему тогда о карикатуре не узнал ни горком, ни обком, ни даже ректор?

…Член парткома института Ярошенко был не в том состоянии, чтобы врать. Он просто плакался. Пытался давить на жалость: «Мы снимаем в институте уже четвертое руководство! Всех уже перекалечили, уже некого садить парторгом, некого выбирать. У нас орудовали вредители, контрреволюционеры».

Ярошенко поддержал ректор Канарский: да у нас 40 % студентов из кулаков и торговцев! Потому, мол, и мучаемся. У Мусульбаса глаза на лоб полезли: назовите членов мандатной комиссии, которая их приняла! И куда вы смотрели как ректор? В ответ Канарский начал перечислять свои заслуги: «Я не вылажу из института до 12 часов ночи. Кто вскрыл факт великодержавного шовинизма? Я! Кто выступал против троцкистской контрабанды? Я!».

Но второй секретарь парировал: а главную-то опасность прошляпили! Ведь институт «заражен кублом украинского национализма»! Вон коммунистка Прусс распространяла письма, полученные от приятеля, осужденного по громкому делу «Спілки визволення України». И студенты вуза, призванного быть кузницей советских кадров, очень даже интересовались ими! В общем, много чего всплыло на поверхность во время разбирательства. Кроме самого главного: автора пресловутых рогов и карикатуры на Сталина вычислить так и не удалось.

Поэтому пришлось «назначить крайних»: сняли с работы секретаря институтского парткома, а сам комитет распустили. Выгнали из партии не только студентку, получавшую «письма из-за колючей проволоки», но и парторга группы, в которой она училась. А уж выговоров наклепали!

…Стенограммы партийных заседаний – лучшая прививка от ностальгии по «славному советскому прошлому».