"Пьяные оккупанты застрелили детей". Изюм просит о "зеленых коридорах"
Россияне перекрыли выезд из Изюма. Даже до оккупированного Купянска почти невозможно добраться. В городе царит террор: захватчики пытают мужчин, не разрешают хоронить умерших. Родственники тех, кто остаются в плену оккупантов, взывают о помощи.
Юлия Чередник в конце марта спасла из Изюма сына и бабушку. Тогда еще возможно было на лодках и пешком добраться до захваченного города. С этого времени она помогает землякам вырваться из оккупации, передает в Изюм лекарства и необходимые вещи. Но это все труднее сделать. Сейчас почти все пути в город перекрыты, выехать тяжело даже на оккупированную территорию.
Тропа жизни через лес
Три с половиной месяца Изюм живет в состоянии войны. Она началась здесь несколько позже, чем в Харькове. Первые дни город не обстреливали, и потому многие даже уехали туда спасаться из Харькова. Как оказалось, это была роковая ошибка. Юлия Чередник вспоминает, что первые дни войны, пока россияне не зашли в Изюм, из города можно было уехать. Но организованную эвакуацию не объявляли, поэтому люди остались дома.
"В начале марта еще можно было уехать, но никто этим не занимался. И даже самостоятельно люди не выезжали, потому что не было призыва к этому. Все, что слышали люди — все хорошо, ситуация контролируемая. Хотя на весь город Изюм было подготовлено всего 11 бомбоубежищ", — говорит Юля.
Ее саму войну застала в Киеве, в Изюме жила бабушка, у которой в то время был сын Юлии, отец с семьей, друзья и родственники. Из-за знакомых волонтеров из Днепра и Краматорска женщине удалось организовать эвакуацию, но тогда уговорить бабушку покинуть город не удалось. 3 марта волонтерские бусы вывезли из города 60 человек, шестого утром удалось совершить еще один рейс, а после обеда в город уже вошли россияне. И Юлия утратила связь с родными.
Чтобы спасти сына и бабушку, Юля разработала целую спецоперацию. Из Киева к востоку в те дни было очень трудно добраться. Из-за трехдневного комендантского часа в столице нельзя было выйти из дома. До Днепра Юлия доехала только 18 марта. Через местных волонтеров стала узнавать, как можно пробраться на северный берег Северского Донца.
"Нашла лодку, вышла на изюмскую терроборону. А они мне через волонтеров передали следующее: "Носа не суйте через реку. Если девушка плывет на лодке в бронике, ее снесет снайпер, если будет ехать так — поймают и изнасилуют". Мы тогда не знали еще о Буче, но такие случаи уже были в Изюме", — вспоминает Юлия Чередник.
Женщина поехала с волонтерами по окрестным селам, раздавала гуманитарную помощь и спрашивала, как можно добраться домой. Из одной деревни в лодке пришлось плыть в другую и там уже удалось найти местного мужчину, который по лесным тропам выводил людей из Изюма. Так он вывел к Юле ее сына и бабушку. Это было 23 марта. А вскоре об этой тропинке узнали оккупанты.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Одели на голову мешок и увезли". Как семья директора харьковского телеканала жила в оккупаци
"На следующий день этот маршрут уже начали обстреливать. Прошло две недели, волонтеры еще раз решили туда съездить, но вернулись живыми не все. Спасли около 50 человек, все уцелели. А легковая машина с волонтерами немного застряла в грязи — ее расстреляли" — рассказала Юлия.
С тех пор она помогает землякам, которым удалось выехать из города и другим переселенцам: обустроила временное жилье в Киеве, собирает гуманитарную помощь. Но все чаще она остается на складе. Передать что-нибудь в Изюм все труднее.
Много пьют и не дают хоронить умерших
Едва ли не единственный путь, оставшийся из Изюма на свободу, — через Купянск и Печенежскую дамбу. Но на четвертом месяце оккупации немногие способны преодолеть этот путь.
"Большинство людей не могут воспользоваться путем через дамбу — много больных, много лежачих, у людей почти нет денег. Даже если деньги есть, нет водителей. Отправили бусик из Купянска — водителя похитили, избили и увезли в Россию за то, что он вывозит людей. Это единичные случаи, когда кто-то соглашается ехать", — рассказывает волонтер.
Иногда все же людям удается уехать. И только тогда они могут рассказать все страшные вещи, которые с ними происходили в оккупации, потому что по телефону изюмчане стараются ничего не говорить, даже если удается найти мобильную связь — разговоры могут прослушивать.
"Неделю назад через Печенеги уехала моя знакомая с ребенком. Они до сих пор находятся в глубоком шоке. Два месяца они жили в подвале лицея, где было очень много людей. Выйти было невозможно, вместо туалета — ведро".
Мужчин из Изюма не выпускают. Многие пропали без вести и, вероятно, были замучены. Многие умершие — от осколков, от обычных болезней, потому что нечем лечить, от пуль оккупантов. Самые свирепые из захватчиков, по свидетельству местных — мобилизованные из "ЛНР". Люди говорят, что они обижены на Украину за то, что восемь лет вроде бы "не обращала на них внимания" и пытаются отомстить.
"Они очень много пьют, выменивают самогонку на гуманитарку. Однажды эти пьяные оккупанты застрелили детей 12-13 лет, учеников 11-й школы. Дети бежали в подвал, но не добежали минут 5 до начала комендантского часа, они увидели их и расстреляли. Таких случаев там много", — говорит Юлия.
На улицах и в домах до сих пор лежат умершие. Под пешеходным мостом через реку образовался еще один мост из тел людей, которых расстреливали снайперы за попытки перебраться на другую сторону реки. Умерших не разрешают хоронить на кладбищах, говорят — там заминировано. Тех, кого родные похоронили сами во дворах, выкапывают и куда-то вывозят — многие уже не найдут могил родственников.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Большая Буча и малый Мариуполь". Президента призывают спасти жителей Изюма
На улицах развелись стаи голодных беспризорных собак, питающихся телами умерших и нападающих на живых. Из-за отсутствия воды в городе начала распространяться чесотка — воду для потребления, купания и стирки берут в реке. Юлия Чередник и другие изюмчане записали обращение к Владимиру Зеленскому с просьбой подключить международные организации и освободить людей из оккупации.
"Мариуполь боролся — и он получил свой коридор. Мы понимаем, что это непросто, это может занять время, но нужно начать договариваться с Красным Крестом и международными организациями, потому что в Изюме тоже люди", — говорит волонтер.
По разным оценкам, в Изюме остаются 12-15 тысяч человек.
