12 декабря (старого стиля, по новому, принятому в большинстве европейских стран, было 25-е) 1905 года в Харькове повторились события октября: солдаты вновь стреляли в мирных граждан.

За что боролись

В 1905 году Российская империя пребывала в глубоком политическом кризисе, который вскоре назовут Первой русской революцией. К требованиям чисто экономическим – улучшить условия труда рабочих – после Кровавого воскресенья добавились политические вплоть до «Долой самодержавие!». 

Харьков активно включился в революционное движению осенью. Здесь было немало фабрик и заводов с ужасными практически везде условиями труда: даже там, где администрация заботилась о работниках, рабочий день был не меньше 11-12 часов, пособия по болезни, пенсии выдавали на единичных предприятиях, о таких понятиях как гигиена труда и санитария часто вообще речи не шло, основная масса рабочих получала копейки – одним словом, было за что бороться. 

Пролетариат поддержали разночинцы – представители так называемых интеллигентных профессий от врачей и юристов до, скажем, телеграфистов и железнодорожных служащих – те, кто не занимались тяжелым физическим трудом, но не имели другого источника дохода, кроме профессиональной деятельности, а деньги это были небольшие. Не было у них и политических прав, участия в жизни огромной империи они принимать никак не могли по существующим тогда законам. 

В октябре харьковские рабочие присоединились к всероссийской политической стачке, 10 и 11 октября в городе пролилась кровь. 

Солдатский бунт

После этого жизнь в городе вроде бы начала налаживаться, но полного успокоения не было, бастовали то одни, то другие. В конце ноября, опасаясь нового массового бунта, власти ввели в Харьков дополнительные войска. И действительно, 23 ноября (старого стиля) около 400 солдат расквартированных в городе полков вышли с петицией к начальству. К ним присоединились рабочие разных заводов и просто сочувствующие и любопытные, так что в целом на улицах было не меньше 10 тысяч человек.

По центру Харькова, как в октябре, стояли войска в полном вооружении, на Павловской пощади, куда направлялись демонстранты, недалеко от нынешнего «Макдональдса» выставили пулемет… Митингующие солдаты тоже были с оружием, однако в тот день все закончилось мирно – шествие встретил начальник отряда и уговорил солдат разойтись. За ними последовали и остальные.

Однако ситуация в Харькове не успокоилась, в городе постоянно было, по словам очевидцев, «общее тревожное и гнетущее настроение». Неопределенности и страху способствовали радикальные партии, ведущие агитацию за отстаивание только что полученных свобод вооруженным путем.

«Взвинченность и изнервниченность общества»

7 декабря 1905 года в Москве началась стачка, целью которой было вооруженное восстание по всей империи. 10 декабря по всему городу стали возводить баррикады.

В Харькове в начале декабря бастовали служащие почты и телеграфа, причем часть из них дрогнула и вернулась на работу. Усугубляло ситуацию убийство 5 декабря учеником реального училища Степаненко полицейского пристава 4 участка Харькова – на современный лад, начальника райотдела – Колтуновского. По законам военного времени, действовавшим тогда в империи, убийцу должен был судить военно-полевой суд, но общественность вступилась за него, требуя отдать суду присяжных и выражая ему сочувствие «как жертве взвинченности и изнервниченности общества». Ученики всех гимназий мужских и женских, реального училища митинговали в защиту товарища несколько дней подряд, к ним присоединялись преподаватели, студенты трех харьковских вузов, родители.

Наконец 9 и 10 декабря распоряжением харьковского временного генерал-губернатора Викентия Сенницкого были закрыты несколько типографий, где, по мнению властей, могли печатать антиправительственные прокламации, и арестованы более 60 человек, среди которых был редактор только что вышедшей и сразу закрытой газеты «Мир», профессор, декан юридического факультета университета Николай Гредескул. 

В ожидании горячих событий

11 декабря в поддержку товарищей забастовали все типографии Харькова, за исключением губернской, печатавшей официальные издания «Харьковские губернские ведомости». На центральных улицах стали собираться жители города, они выражали поддержку печатникам, а вечером на Сумской молодежь даже пела революционные песни. В городе появилось предчувствие значительных событий. Газеты же вновь вышли только 20 декабря, тогда же и описали события предшествовавших дней.

В ночь с 11 на 12 декабря заводы давали тревожные гудки. Они взволновали харьковцев – это было крайне необычно, 11-е число было воскресенье, нерабочий день. Ночью прошло несколько митингов, в том числе в Народном доме (на его месте находится ДК ХЭМЗ) вместо спектакля. С утра заводы также начали перекличку гудками. Власти, понимая неизбежность, как тогда говорили, уличных беспокойств, остановили конку. Полиция пошла по магазинам, банкам, конторам и прочим заведениям, предлагая владельцам немедленно закрыться и разойтись по домам, «так как возможно, что войска будут действовать огнестрельным оружием». 

Окна нижних этажей спешно заколачивали досками, но улицы наполнялись народом. Центр города был полностью перекрыт войсками, пехота, драгуны и казаки оцепили Московскую улицу (сейчас проспект) от Перовского переулка (нынешний Короленко), Николаевскую (Конституции) и Павловскую площади с переулками, Университетскую горку и Купеческий спуск (сейчас Соборный) до Клочковской улицы. На Университетской горке по направлению на Екатеринославскую (теперь Полтавский Шлях) и в начале Московской к мосту поставили пулеметы. От Петровского переулка и дальше вниз движение не запрещали, поэтому тут собралась масса народу: кто-то общался с казаками, которые должны были не допускать скопления людей, кто-то приходил посмотреть и шел дальше, тут были и барышни с кавалерами, и няни с детьми – газеты потом отметили, что это напоминало своего рода гулянье.

Перестрелка на Конной площади

Тем временем с раннего утра на заводе товарищества «Гельферих-Саде» на Конной площади собрались около 500 человек. В основном это были студенты, гимназисты и гимназистки, учащиеся реального училища, непосредственно рабочих завода, по утверждению прессы, было до 160 человек. Среди них выделалась отлично подготовленная и хорошо вооруженная боевая дружина, созданная большевиком Федором Сергеевым (Артемом), ставшим впоследствии известным большевистским деятелем. Ее участники усиленно готовились к вооруженному выступлению: осматривали оружие, готовили перевязочные материалы и носилки. 

Власти, зная о готовящемся выступлении, окружили завод войсками и предложили сдаться. Часть находившихся на предприятии решила последовать тому предложению. Выходивших солдаты обыскивали и отпускали, но некоторых, в основном незаводских, арестовывали. Как сообщали позже газеты, остальных осажденных это возмутило и они решили сражаться.

Начальнику отряда, окружившему завод, сообщили, что на подмогу осажденным идут товарищи с паровозостроительного завода. Командир выделил 10 минут на сдачу, после чего обещал начать обстрел. Те в ответ начали выбивать окна, готовясь к отпору огнем.

Когда рабочие-паровозостроители подошли к углу Конной площади (сейчас площадь Защитников Украины) и одноименной улицы (теперь Богдана Хмельницкого), из углового дома по ним открыли стрельбу, ранив несколько человек. Рабочие пальнули в ответ, а затем ворвались в здание и арестовали четырех типов.

В этот момент истекло время на раздумья, выделенное находившимся на заводе Саде. Войска дали по заводу по залпу из двух пушек и ружейный огонь по приближавшимся на подмогу. Те в ответ бросили несколько бомб (гранат), но они никого не задели. Войска вновь дали залпы из винтовок и пулеметов по заводу и пришедшим рабочим – некоторых ранило, были и убитые. Началась перестрелка. Войска сделали по заводу двадцать залпов из пушек, оттуда из окон стреляли из ружей и револьверов. Так продолжалось около 8 минут, после чего осажденные выбросили белый флаг.  Части из них, в том числе и членам боевой дружины, удалось скрыться дворами. Во время обыска здания там найдут приличный арсенал различного вооружения от револьверов до бомб (гранат). При обстреле завода погибли два человека, шестеро были ранены, со стороны военных ранено двое казаков (один умер на следующий день) и пехотинец.

Не совсем ясно, сколько человек было до конца на заводе: газеты написали: «осажденных оказалось 134 человека, из числа непринадлежащих к рабочим». Из примерно 500 бывших в начале событий вычтем 41 сдавшегося до начала боя. Опять же, неизвестно, скольким удалось скрыться.

Бойня на Московской улице

Пока шел бой на Конной площади, в центре Харькова происходили не менее драматические события. Как только послышались первые залпы с площади, казачий офицер потребовал людей разойтись с Московской улицы – был приказ открыть огонь из пулеметов в сторону Харьковского моста, если на нем появятся рабочие. Однако народ не реагировал – так, по замечанию газет, была велика уверенность, что войска стрелять не станут.

Однако солдаты открыли огонь. После еще нескольких предупреждений и троекратного сигнала трубача (а понимали ли люди, что он значит? - спрашивал журналист «Южного края»), но в безоружных людей, которые не предпринимали никаких активных действий в отношении войск, разве что ругали…

Чрезъ мгновенiе Московская улица на всемъ протяженiи совершенно опустѣла, но только въ разныхъ мѣстахъ лежали неподвижно трупы убитыхъ, да корчившіеся въ мукахъ раненые. Покрытая снѣгомъ мостовая заалѣла отъ горячей крови!.... Прошелъ ужасъ момента, и на улицѣ появились добровольцы санитары, безстрашно подбиравшіѳ раненыхъ и убитыхъ и доставлявшіе ихъ въ наскоро организованные медицинскіе пункты — въ общественную библиотеку, службу сборовъ Х.-Н. жел. дороги, лечебницу Кривопускова, аптеку Коха и др. мѣста. Вскорѣ прибыла карета скорой помощи и еще карета отъ г. Боннота (Grand-Hotel). 

Въ то время, когда забирались казаками и полиціей изъ службы сборовъ два трупа убитыхъ, съ противоположной стороны улицы раздались два револьверныхъ выстрѣла, никого не ранившіе. Казаки отвечали также выстрѣлами по Петровскому переулку на Рыбную улицу, гдѣ одна шальная пуля ранила женщину.

Въ это же время ва Павловской площади драгуны выстрѣлами изъ винтовокъ „снимали“ съ крышъ зданій взбиравшихся туда любопытныхъ, такъ какъ опасались, что будутъ бросать оттуда бомбы. Здѣсь убитыхъ и раненыхъ не было.

Так описывал события «Южный край» 20 декабря.

Читаешь эти строки и думаешь, что солдаты срывали злость на мирных жителях Харькова – под пули попали совсем невинные люди.

Большая часть пуль попала въ уголъ Московской и Петровскаго, около Дирберга. Здѣсь больше всего раненыхъ и оказалось. Армянина, торговца сластями, убило, когда онъ перебѣгалъ съ лоткомъ на головѣ улицу... Разсыпались его сласти и ихъ съ жадностью расхватали... 

Жуткая картина: человек с лотком сладостей перебегает улицу, пуля попадает в него, он падает замертво, сладости рассыпаются по снегу – люди бросаются их разбирать…

Въ Петровскомъ переулкѣ, около типографіи „Губ. Вѣд.“, раненъ, между прочимъ, однимъ изъ солдатъ, стоявшаго здѣсь патруля, почти въ упоръ, мальчикъ печатникъ, не ушедшій по требованію солдата съ тротуара такъ скоро, какъ тотъ того желалъ... Много здѣсь пролито было крови, но и ее оказалось мало. Къ половинѣ третьяго проскакалъ по Московской драгунъ съ винтовкой на изготовку. Какой-то парнишка показалъ ему… кукишъ. Драгунъ, ничтоже сумняшеся, выстрѣлилъ въ озорника, раздробилъ ему палецъ, а пуля-дура ранила затѣмъ послѣдовательно двухъ Николаевъ, вышедшихъ изъ дома Покъ полюбопытствовать: дворника Филатова (въ челюсть) и кондитера Шишкина (въ лапатку). Первый раненый былъ перевязанъ у Покъ кондитерами, а Филатовъ и Шишкинъ отправлены въ больницу… Вообще въ этотъ кровавый день смерть носилась по городу. Заслышавъ канонаду, фельдшеръ Общества покровительства животнымъ, Бондаревъ, сѣлъ на заборъ лечебницы (Старомосковская ул.) и пуля угодила ему прямо въ переносицу, — онъ умеръ вскорѣ въ Красномъ Крестѣ... 

Раненых доставляли в больницы на каретах и конке – под перевозку было занято семь вагонов. Всего 12 декабря 1905 года в Харькове было убито и умерло от ран около 20 человек, ранено около 90. Погибших похоронили на городском Усекновенском кладбище, сейчас на его месте Молодежный парк, но их могилы сохранились.

Больше в Харькове не было никаких столкновений, жизнь более-менее вошла в привычную колею к Рождеству. После 1905 года она уже не была прежней: появилась Государственная дума, хоть и чахлый, но парламент, политические партии. Власти больше не допускали повторения ситуации – вплоть до 1917 года, когда грянула Февральская революция.