На углу Пискуновского и Лосиевского переулков стоит двухэтажное здание, где в советское время располагался административный корпус грузового трамвайного депо. Запущенный его фасад говорит лишь о том, что нынешним собственникам нет никакого дела до его внешнего вида. До революции здание выглядело вполне презентабельно, более того, приносило солидный доход городу, хотя в нём располагался ночлежный приют, первый, принадлежащий городу. Времена изменились, назначение здания тоже, да и Лосиевский переулок потерял одну букву и стал Лосевским.

Во второй половине XIX столетия в Харькове было немало частных приютов в разных частях города, содержавшихся крайне неряшливо. В зависимости от времени года в них находили кров от 400 до 800 человек, главным образом это были нищие, пропойцы, больные и увечные люди, но среди посетителей этих приютов можно было встретить и вполне успешных в прошлом людей, слуг, потерявших место, прибывших в город на работу поденщиков из числа бывших дворовых людей. Приюту они платили от 2 до 5 копеек за ночь, оплачивая место для ночлега, в некоторых случаях сюда входила и плата за хранение ценных вещей. Утром они приют покидали, возвращаюсь в него вечером.

Гласный Харьковской городской думы А. А. Оболонский поднял вопрос о создании городского приюта 3 ноября 1872 года. Депутаты тогда его поддержали и поручили составить ему устав благотворительного общества для устройства городских ночлежных приютов. Жену губернатора княгиню Ольгу Александровну Крапоткину просили оказать содействие в организации этого общества, а также помочь собрать средства на устройство и содержание его. И хотя княгиня согласилась принять участие в этом добром деле, желающих принять участие в новом обществе нашлось мало, дело заглохло. Единственное, что поддержал город, это устроенные помещения для рабочих и галерея для поденщиков на берегу реки Лопани и Благовещенского базара, но тут же рядом стояли восемь кабаков, которые нивелировали все усилия городского общества.

Но вот в 1886 году харьковский купец Иван Алексеевич Тихонов предложил городу 40 тысяч рублей на устройство городского ночлежного приюта. Его условие состояло в том, чтобы деньги ему город возвращал ежегодно по 2700 рублей. Учитывая, что других вариантов устройства приюта не было, городская дума согласилась. Предложенный капитал был помещен в банк для приращения за счёт процентов.

Проект здания составил архитектор Григорий Яковлевич Стрижевский, он был утвержден в 1888 году, 6 декабря 1890 года приют освятили. На его устройство ушло 23 тысячи рублей, так что оставшаяся сумма от денег купца Тихонова и заработанные за это время проценты шли на постройку второго приюта на Конной площади.

Цокольный этаж здания приюта был устроен для столовой и кухни, на первом этаже предполагалось проживание мужчин, а в верхнем женщин. Приют первоначально был рассчитан на 100 человек с платой по 5 копеек за ночь. Ожидалось, что местные благотворители окажут помощь приюту деньгами, чтобы уменьшить эту плату.

А вот одноэтажное здание для рабочих и галерею для поденщиков построить в 1890 году не успели. Они по-прежнему оставались жить у кабаков на Лопанской набережной, где мужчин спаивали, обворовывали, а женщин ещё и развращали.

Первые же месяцы существования приюта показали, что в нём живёт не 100 человек, а 240, а в некоторые морозные зимние дни до 400. Они размещались как попало, на полу, в передних, коридоре, умывальных комнатах и даже на ступнях лестницы. Оказалось, плата за ночь в 5 копеек даёт городу 4000 рублей в год дохода, а в последующие годы сумма возрастала. Несмотря на то, что в приюте проживало больше людей чем планировалось, в нём все равно обстановка была значительно лучше по сравнению с частными. В городском приюте почти никто не рисковал простудиться, заразиться инфекционными болезнями.

Структура здания первого городского ночлежного приюта несколько изменилась в 1891 году. Кухня и столовая по-прежнему находились в цокольном этаже. Широкая каменная лестница с большими площадками вела на первый этаж, где помещалась билетная касса и комната смотрителя приюта. Здесь же на первом этаже устроили две просторные комнаты для мужчин и женщин привилегированных классов, которых жизнь выбила из привычной колеи. Как правило, это были люди с большими претензиями, требующие нарочито-вежливого обращения и чрезвычайно обидчивые, любое неосторожное слово, и они сразу же грозили жалобами. Второй этаж был предназначен для обыкновенных смертных, здесь проживали и поденные рабочие соседнего базара и профессиональные нищие, приказчики, потерявшие место, нечистая прислуга (то есть служившие в заведениях самого низкого уровня), а порой и раклы.

Каждый вечер иззябшие в холодную пору года люди возвращались в ночлежный приют, чтобы получить тёплый угол и желательно с постелью. Многие старались сохранить за собой ту самую, на которой спали прошлую ночь, поэту вносили плату заранее за несколько ночей вперед. Именно из-за кроватей возникают тут часто споры. Не внёсший оплату наперед, обнаружив, что его кровать теперь занята другим, горячился, кричал, требовал её обратно. Нередко таких обиженных унимала лишь полиция.

Смотритель приюта Александр Александрович Зибер, получая плату за ночлег, брал на хранение и ценные вещи ночлежников, иногда сберегая кошельки с суммами до 10 рублей, но чаще всего это суммы не превышали 3 рубля.

В зимнее время на добровольные пожертвования ночлежникам утром и вечером подавали бесплатно горячий чай. На праздники, особенно на Пасху и Рождество, при ночлежных домах устраивались за деньги жертвователей особые обеды. К примеру, в 1907 году благотворительная помощь была такой: деньгами собрали 42 рубля 50 копеек, а провизией 921 булку, 60 пирогов, 1175 яиц, 403 пасхальных кулича, 5 пудов творогу, пуд сахара, 2 фунта чая, 10 фунтов меда, 20 пудов ржаного хлеба, 10 пудов говядины, 10 фунтов колбасы, 12 ведер разных овощей. Среди жертвователей были госпожи Миронова, Фомина, Мурзина и господа Брагинский, Миллер, Шапошников, Лавров, Соболев. Были и пожелавшие остаться неизвестными.

К 1893 году за счёт дополнительно построенных помещений в первом городском ночлежном приюте постоянно проживали и спали на кроватях 170 человек. В январе и феврале число ночлежников по-прежнему доходило до 400 человек. Разлив рек в 1893 году доставил приюту и другого рода проблемы, все-таки это было низменное место и подвальный этаж был затоплен, что нанесло вред не только кухне и столовой, но и печам центрального отопления.

29 марта 1894 года Харьковская городская дума постановила построить второй ночлежный приют на Конной площади, на что к тому времени собрали почти 25 тысяч рублей. От расширения имеющегося приюта за счёт пристройки двухэтажного корпуса отказались как раз по причине регулярного половодья.

В заботе не столько о нищих, сколько о бедняках, заслуживающих внимание общества, дореволюционный Харьков достиг немалого. Добрые мысли в заботах о ближних соединили многих знатных, богатых, просто отзывчивых харьковцев в одно общее хорошее дело!