Отстроить Харьков. Английская мечта, новая формула города и при чем здесь Норман Фостер

Война продолжается, но профессиональное архитектурное сообщество начинает обсуждать будущее разрушенных городов Украины. Наиболее интересным и сложным, пожалуй, будет кейс Харькова: огромное количество разрушений, в том числе памятников архитектуры, географическая близость к России и невозможность избавиться от соседа, ожидания помощи от международных доноров и понимания, что без них ничего не будет. Это перспектива не на годы, а на десятилетия.

Команда из 9 харьковских архитекторов под руководством всемирно известного Нормана Фостера начала разговоры о том, каким быть Харькову. Параллельно смыслы ищут другие архитекторы, не вошедшие в эту группу. Все, что они нарабатывают, — это не догма, не Генплан Харькова, а только предчувствие того, каким мог бы быть Харьков. Только после победы.

Попробуем объяснить, что важно знать по этой теме харьковчанам в конце 2022 года.

Как и зачем появился Норман Фостер

Весной, когда было еще далеко до контрнаступления Вооруженных сил Украины и отвода линии фронта в 60 километрах от Харькова, у города появилась английская мечта. Ее имя Норман Фостер. В профессиональном круге этого человека не нужно представлять.

Важное из биографии Нормана: все его работы связывают со стилем хай-тек. Он родился в 1935 году и лично прочувствовал ужасы войны — в частности, авианалеты Люфтваффе на Манчестер в 1940 и 1941 годах. В 1967 году он создал архитектурное бюро Foster + Partners, которое сегодня является одним из крупнейших в Великобритании (1400 сотрудников) и имеет 13 студий по всему миру. Среди проектов архитектора — стеклянный купол на здании немецкого Рейхстага, штаб-квартира Apple в Калифорнии, "небоскреб-огурец" Сент-Мэри Экс-30 в Лондоне, пишет  "Люк". Существует фонд имени Фостера — Norman Foster Foundation.

Вопрос о том, кто кого нашел — мэр Харькова Игорь Терехов Нормана Фостера или Норман Фостер Игоря Терехова — останется без ответа, потому что существует две противоположные версии. Суть дела это не меняет: в апреле архитектор откликнулся на приглашение. Как оно звучало в подлиннике, неизвестно. В общем, это выдается как помощь в поиске нового Харькова. Что-нибудь менее масштабное лорду Фостеру просто не будет импонировать.

Кто в команде

Люди Фостера не приезжали в Харьков, их глазами на месте есть группа харьковских архитекторов во главе с Дмитрием Фоменко. Фоменко собрал восьмерых коллег, несколько архитекторов отказались от командной игры, в том числе основатель Харьковской школы архитектуры, автор проекта Театра на Подоле Олег Дроздов. Но не потому, что они не хотят участвовать в восстановлении города, просто у них другое видение, другой путь.

С англичанами сотрудничают: директор института "Харьковпроект" Юрий Спасов, бывший руководитель харьковского филиала "УкрНИИпроектреставрация" Владимир Новгородов, архитектор, автор реконструкции Саржиного яра Ольга Клейтман, архитектор, преподаватель Харьковской академии дизайна и искусства Сергей Ильченко, архитекторы-практики Виктор Зайденберг, Александр Струлев и Константин Критский, архитектор-теоретик Максим Розенфельд.

Еженедельно с апреля украинцы и англичане общаются онлайн, по два часа в неделю, еще четыре часа еженедельно продолжаются консультации внутри харьковской части архитекторов. В мае была первая онлайн-встреча с Фостером.

Городские власти пока никаким образом не влияют на процесс и не принимают в нем участия. Только Игорь Терехов постоянно упоминает имя Фостера, говоря об восстановлении города.

Чего ждут от Фостера и команды

Идеи. В первую очередь идеи для послевоенного Харькова. Все, что происходит в течение последнего полугода, можно назвать подготовкой или разведкой для ее генерации. Харьковчане рассказывают о городе образца до 24 февраля, делают современные фото и прилагают виды, которые были до полномасштабной войны, погружают англичан в атмосферу нашего города, что-то объясняют по пальцам, готовят исторические справки, презентации.

Важно понимать, что это не Генплан и даже не подготовка к нему, это не план восстановления, это не стратегия развития Харькова, а только ее поиск, если хотите, предвкушение, манифест. И потому чего-то ждать, требовать скорых решений, документов или что-то еще, не стоит. Вообще все, что делает Норман Фостер, его команда и харьковские архитекторы — это сплошное волонтерство, никто из них не связан договором и никто не получает зарплату. Более того, этот внутрипрофессиональный разговор может привести к чему-то на финише, а может и нет. Этого не скрывают участники.

"Эти полгода у многих вызывают разочарование — потому что мы так и не сформировали этой конечной цели, конечного видения", — признался Максим Розенфельд "Люку".

Ольга Клейтман, единственная женщина с украинской стороны, долго колебалась, становиться ли частью этой истории. Ведь никогда не любила работать с властью, и Саржин яр скорее исключение. Но она верит в будущее Харькова и Фостера в нем. Все, что сейчас делает с коллегами по группе, называет анализом, впереди — наработка видения, видение.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Панельки" остаются. Что будет с жилыми кварталами Харькова после войны?

"Я не верила сначала, но потом увидела, что они (англичане — Ред.) прислушиваются. Во-вторых, вся наша команда, мы все разные, отказалась от денег. А это большая работа, шесть часов в неделю. Мы отказались от денег, чтобы нами не манипулировали, чтобы никто не сказал, что их купила власть. Мы исследовали свой город и очень много интересного узнали. А Норман Фостер — философ и может посмотреть глубже, дать  толчок, которій сработает", — рассказала Клейтман KHARKIV Today.

Что происходит сейчас

Харьковские архитекторы собрали, как сказал Юрий Спасов, банк идей. Сначала это было 90 предложений, но потом их сократили до 15, перевели на английский и передали команде Фостера. В ближайшее время ждут от них фидбеки.

Это отдельные объекты, идеи, которые можно будет реализовать в Харькове. Среди них:

1. Видение будущего рынка Барабашово (точно без рынка)

2. Водный каркас города (развитие его восточной части в пределах районов Салтовка, ХТЗ, хотя англичане предлагали кусочек набережной в районе "Коксохима")

3. Децентрализация города (но это не о власти, а о том, что схема из 9 районов давно устарела и их мало для города, когда-то миллионника). В настоящее время город нарезали на 105 кусочков с учетом исторических аспектов.

4. Создание цифрового каталога памятников культуры города, в частности, бекетовского наследия.

Все 15 идей постепенно представят Харькову.

Отдельно оговаривается Северная Салтовка, исторический центр Харькова. Но они пока на паузе, быстрое решение наработать невозможно.

"Существуют проблемы Северной Салтовки. Я туда езжу регулярно, на улицу Натальи Ужвий и Метростроителей. Я считаю, что это очень серьезная тема для международного форума, который так и будет называться "Северная Салтовка 3". Мое мнение — нужно нажать на паузу и не делать резких заявлений. Это зона, аналогичная Припяти и Чернобылю, и для этого нужно осмысление не только архитекторов, урбанистов и строителей, которые закроют все пробоины, поменяют коммуникации, а философов, культурологов — причем номер один в мире. Это должен быть именно философско-культурологический форум о судьбе этого района", — цитирует Розенфельда​​​​​​​ "Люк".

Англичане тоже предлагали какие-то свои идеи, но пока ни одной, имеющей право на существование, не озвучивают.

Никаких финансов и пока намеков по этой истории нет. Ни один донор не будет вкладываться в город, в 50 километрах от которого стоит российская армия, а в 120 километрах идут боевые действия. Англичане, как и харьковские архитекторы, тоже ничего не получают, они это делают "по благородству". Вся рабочая группа понимает: пока не будет победы, денег не будет.

Напоследок

Монополизации истории с предстоящим восстановлением Харькова пока нет. На днях во Львове пройдет фестиваль ВЕЖА+, где архитекторы со всей страны обсудят, как отстраивать украинские города. Харьковский блок будут представлять Олег Дроздов и Ольга Клейтман.

Профессиональные разговоры о будущем больном Харькове только начинаются. И всем важно понять, что не мистер Фостер должен изменить город, а мы сами.