Харьков от фашистов освободили не 23-го, а 29 августа
23 августа Днем освобождения города считается лишь потому, что командующий Степным фронтом Конев доложил Сталину о взятии Харькова.
3 августа 1943 года началась Белгородско-Харьковская операция, известная также как «Полководец Румянцев». Первоначально операция проходила более чем успешно, в течение четырех–пяти дней войска Воронежского и Степного фронтов отбили у противника значительные территории. Под Борисовкой и Томаровкой были уничтожены группировки вермахта, освобожден Белгород и Богодухов. На очереди были Сумы, Ахтырка, Лебедин, Полтава и, конечно, Харьков. Острием этого наступления были 1-я и 5-я гвардейская танковые армии, которые должны были создать условия для окружения и уничтожения Харьковской группировки противника. Именно уничтожение немецкой группировки было основной задачей Красной Армии – не дать им выйти за Днепр, вот так должна была быть закончена Курская битва.
Отсюда и начинается целая череда мифов, порожденных неспособностью советских полководцев решать поставленные перед ними задачи. Командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Ватутин позволил окружить 27-ю армию у Ахтырки, завязнуть в оборонительных боях 1-й танковой армии, которая за месяц потерял почти 900 танков. А командующий Степным фронтом не сумел окружить и уничтожить харьковский гарнизон немцев, завяз в боях за пригородные селения, в частности у поселка Коротыч, где 5-я гвардейская танковая армия потеряла более 550 танков, штурмуя высоты, и позволил противнику подготовить промежуточный рубеж обороны по реке Мжа, куда отошла харьковская группировка противника.
Что же произошло в 20-х числах августа 1943-го года, почему, имея превосходство в живой силе и технике, особенно в артиллерии, войска Степного фронта не смогли выполнить поставленные задачи?
С началом наступления против группы армии «Кемпф» фельдмаршал Манштейн не верил в возможности советских войск проводить масштабные операции. В его словах звучали недоумение и непонимание, он был крайне удивлен и раздражен, что немецкие войска отступают, в них царит паника. Он требовал прекратить отступление, отрицая превосходство войск Степного фронта. Между тем, Харьков стал подвергаться авианалетам бомбардировщиков 5-й воздушной армии. И к 8 августа была сформирована особая команда, которая готовила Харьков к обороне, уничтожению объектов инфраструктуры. Примечательно, что более всего немцы боялись атаки 57-й армии Юго-Западного фронта южнее Харькова, а не с северного направления. К 12 августа Манштейн понимает, что не только Харьков, но и другие территории на Левобережье удержать не получится. В результате появляется план поэтапного отступления за Днепр, на промежуточных линиях обороны вермахт должен был сдерживать Красную Армию от 7 до 10 суток на каждой.
У войск Степного фронта, особенно 53-й армии, был шанс окружить харьковский гарнизон 18 августа 1943 года и нарушить планы Манштейна. Бои завязались у сел Пересченое и Гавриловка, 106-я пехотная дивизия вермахта готова была уже оставить позиции, выдвигаясь к Мерефе. И тут вмешался гренадерский полк «Дер Фюрер» из танково-гренадерской дивизии «Дас Райх», которому было поручено занять позиции 106-й пехотной дивизии. В Коротыч сначала вошла штабная группа полка, потом подтянулась 15-я рота, а за ней и 1-й батальон полка. Совместно с дивизионом тяжелых орудий они остановили продвижение 28-й гвардейской стрелковой дивизии и 1-го механизированного корпуса Красной Армии.
Подготовив оборонительные позиции по реке Уды, немцы поздним вечером 22 августа стали оставлять Харьков, подрывая и сжигая все, что не могли вывезти. Войска Степного фронта ринулись в город, вся северная, восточная и центральная части города были абсолютно свободны от противника. Новая линии фронта проходила с 23 августа в Харькове в районе Григоровки, Филипповки, Елизаровки, Новой Баварии, аэропорта. Город простреливался насквозь, подвергался минометному и артиллерийскому обстрелу, авиация немцев беспрестанно висела в воздухе малыми группами. Основные бои завязались на западной окраине города, в районе биологической станции и кирпичных заводов Червонозаводского района. Аэропорт удерживала особая команда эсэсовцев. На Основе противотанковые подразделения 320-й пехотной дивизии вермахта полностью уничтожили танки 179-й танковой бригады из состава 57-й армии.
Но беда в том, что командующий Степным фронтом генерал-полковник Конев уже доложил Сталину о взятии Харькова. А когда понял, что немцы не собирались его полностью оставлять, просто погнал свои войска в наступление. Особенно трагически сложились эти сутки для 5-й гвардейской танковой армии и 53-й армии, их потери исчислялись уже сотнями убитых. Они должны были выйти к Мерефе и Будам, чтобы все-таки окружить немецкие войсками, обороняющиеся за рекой Уды. Но противник не собирался отступать и уступать. До 29 августа бои шли там, где противник сформировал свою линию обороны к 22 августа. Донесения командиров дивизий 28 августа говорят о том, что они не могут продвинуться ни на шаг. В 5-й танковой армии на 28 августа было 25 танков, готовых идти в бой, остальные (более 300) сгорели у поселка Коротыч.
Сегодня, когда наш город празднует 23 августа как День города и День освобождения от нацистов, мне хотелось бы, чтобы и горожане, и власти, и профессиональные историки посмотрели на цифры тех человеческих жизней, которые были отданы в угоду рапорту генерала Конева. Имеем ли мы моральное право в такой день праздновать вообще? Здесь речь может идти лишь о Дне скорби по погибшим от бездумных приказов. К 19.00 того самого 23 августа 1943 года командующий Степным фронтом мог бы остановить ничего не значащее наступление на высоты у Коротыча, Песочина, Куряжанки, Минутки, Гуков, Надточего, Шпаков, Григоровки, у реки Лопани в районе Червонозаводского района. Но не остановил, более того, гнал вперед последние резервы, когда ситуация была не ясна, связи со многими подразделениями не было, офицеры связи погибали при попытке добраться до штабов атакующих войск. Но в этот день по его рапорту Москва салютовала освобождению города, и тысячи погибших солдат и офицеров ничего не значили по сравнению с этим фейерверком генеральской глупости.
А дальше… ранним утром 29 августа 1943 г., сформировав группы прикрытия, подразделения вермахта отошли на новые рубежи обороны по реке Мжа. Чтобы отвлечь внимание войск Красной Армии, батальон из состава 320-й пехотной дивизии при поддержке танковой роты пошел в наступление из района Липовой Рощи в направлении центра по Змиевской улице. Остановить их удалось, но пока штабы советских дивизий, армий и фронта решали: не очередная ли это попытка отбить Харьков полностью как в марте 43-го, основные силы противника вышли без потерь за реку Мжа. К вечеру этого дня, не встречая значительного сопротивления, были освобождены не только Харьков, но и Люботин, Гиёвка, Березовое, Южный, Песочин, Высокий. И линия фронта навсегда отодвинулась от Харькова, в этот же день 29 августа на железнодорожную станцию Харьков прибыл первый поезд из Белгорода. А 30 августа советское командование смогло наконец-то провести митинг по случаю освобождения города.
23 августа 1943 года войска Степного фронта официально освободили Харьков и закончили Курскую битву. За шесть дней последующих боев у нашего города Степной фронт потерял почти 35000 человек убитыми и ранеными. Как можно было закончить Курскую битву и нести столь огромные потери в личном составе? Кому нужна эта красивая дата 23 августа, обильно политая кровью наших предков? И имеем ли мы моральное право танцевать и веселиться в этот день, назначив его Днем города Харькова?
