Харьков сто лет назад: большевики окончательно взяли Харьков

12 декабря 1919 года в Харьков в третий раз вошли большевики, теперь, по выражению их вождя Владимира Ленина, всерьез и надолго – на целых 70 лет.

Под натиском Красной армии не устояли части белых. А начиналось для них все так хорошо… В июне Добрармия вошла в Харьков красиво: без особого сопротивления со стороны красных, с парадом на следующий день, на который пришли посмотреть тысячи жителей Харькова, буквально засыпав добровольцев цветами. После второго пришествия большевиков харьковцы действительно видели в солдатах Добровольческой армии спасителей. На волне энтузиазма ряды добровольцев в первый же день пополнились 1500 новобранцами, в следующие дни в Добрармию записались до 10 000 человек.

Спустя полгода ситуация была совершенно иной. Не вдаваясь в анализ, скажу лишь, что белые не смогли привлечь и повести за собой народ, против них были как внешние, так и внутренние обстоятельства. Не помогали ни союзники России по Великой войне Англия и Франция, вроде бы и поддерживающие Деникина, но больше на словах, ни скудные сборы денег и вещей для армии, которые пытались организовывать местные власти и общественные организации. В конце пребывания белых в Харькове у жителей города и тех, кого сюда забросила судьба, в массе совершенно не было желания напрягать силы.

«Харьковъ сталъ тыломъ, – тыломъ, гдѣ обыватель могъ спокойно жить, жить подъ охраной государственнаго правопорядка. Тылъ наслаждался жизнью, а фронтъ въ это время, геройски продвигался впередъ къ сердцу Россіи – къ Москвѣ. …. Тылъ забылъ, повидимому, ужасное вчера и живетъ лишь спокойнымъ сегодня», – писала в передовице газета «Новая Россия» за 18 дней до взятия Харькова большевиками.

Об этом писали не только журналисты и очевидцы, даже новый городской голова Николай Салтыков в первой своей речи в только что избранной думе 19 ноября (2 декабря) счел нужным сказать о том, что тыл живет своей жизнью:

«Очевидцы передавали намъ, что въ странахъ, гдѣ патріотизмъ былъ дѣйствителенъ, ни одинъ способный носить оружіе человѣкъ не рѣшался показаться въ кафе, въ театрѣ, въ кабаре, такъ какъ былъ увѣренъ въ томъ, что его встрѣтятъ тамъ заслуженными оскорбленіями и потребуютъ отчета почему онъ, способный защищать родину, скрывается въ тылу.

То ли у насъ? Мы видимъ сотни здоровыхъ людей, въ этотъ тяжкій для арміи часъ, веселящихся, предающихся разгулу, безнаказанно фланирующихъ по улицамъ... Населеніе проявляетъ недопустимое равнодушіе къ добру и злу и въ этомъ главная наша опасность – въ этомъ равнодушіи истинная причина тѣхъ тяжелыхъ испытаній, которыя несутъ граждане Орла, Курска, Воронежа, Чернигова и которыя, можетъ быть, угрожаютъ многимъ изъ насъ».

Речь новоизбранного городского головы харьковские газеты напечатали на следующий день, 20 ноября по старому, 3 декабря по новому стилю. Этот выпуск стал последним для всех трех изданий, выходивших тогда в Харькове: «Южного края», «Новой России» и «Полудня». На этом они закрылись навсегда. До прихода большевиков оставалось 9 дней.