Жизнь за Украину. «Я летчик. Ты же гордишься мною, мама?»

Военный летчик, подполковник авиации, замкомандира авиационной эскадрильи 456-й бригады транспортной авиации Дмитрий Шкарбун погиб 14 июля 2014 года. Российская ракета попала в самолет, которым он управлял вместе с командиром экипажа Дмитрием Майбородой. Летчикам удалось спасти экипаж и отвести горящий самолет от населенного пункта, чтобы не допустить гибели мирных жителей.

«Я хочу летать!»

Дмитрий Шкарбун родился в закрытом военном городке Челябинской области. Его мать, Эльвира Шкарбун, привезла мальчика в Харьков, когда он уже учился в начальной школе. Через день после выпускного Дмитрий поступил в Харьковский институт летчиков ВВС (сейчас – Харьковский национальный университет Воздушных Сил имени Ивана Кожедуба).

– У него был выпускной вечер в школе, а утром он уже отправился – и все, их закрыли на месяц, они сдавали экзамены, нормативы, испытания, барокамеры и прочее. Почему летчик? Не знаю – возможно, потому, что мы с ним раньше в отпуск летали на самолетах, ему это нравилось. Позже мы покупали модели самолетов, разукрашивали их, клеили наклейки на модели. В классе пятом-шестом он уже мог определять модель самолета, которую видел в небе, – по закрылкам, по фюзеляжу, – вспоминает мама. – Когда комиссию проходил, у него аритмия была небольшая, но и как бы могли его не пропустить. Мы дошли до главврача и начмеда, чтобы разрешили. Он очень хотел. И вот не ради красного словца, а на самом деле очень любил небо.

После окончания института в 1998 году Дмитрий Шкарбун недолго прослужил в Прилуках, потом его перевели в Полтаву. Эльвира Витальевна вспоминает, что ее сын настолько хотел летать, что сам вместе с товарищами покупал керосин для заправки самолета. В 2000 году военную часть в Полтаве внезапно расформировали.

– Всех увольняли. И он написал письмо министру обороны (Александру Кузьмуку – прим. «ХН»). Дима написал: «Я хочу летать, я ничего больше не умею делать». И он ему позвонил и сказал: «Ты Шкарбун?». Сын говорит: «Да, я Шкарбун». Он: «Хочешь летать?». Отвечает: «Да». Тогда он говорит: «Будешь». И перевели его в Винницу. Служил в Гавришовке (аэродром в селе Винницкой области), – вспоминает мама.

Учиться сын не перестал: в 2005 году окончил Национальный аэрокосмический университет им. Жуковского, получил гражданскую специальность «Стандартизация и спецификация летательных аппаратов». Спустя десять лет Дмитрий Шкарбун должен был отправиться с гуманитарной миссией в Африку. Но началась война в Украине.

– Он как раз изучал английский язык, чтобы вести переговоры на международных рейсах. Их готовили в Африку с миссией, но он не попал. Уже с февраля они были на военном положении, он дома практически не жил, мог прийти, только поменять постель, у себя в кабинете спал. Он ведь еще был заместителем командира авиационной эскадрильи по воспитательной работе 456-й бригады транспортной авиации, – рассказывает Эльвира Витальевна.

У него было 20 секунд

С мая 2014 года Дмитрий Шкарбун принимал участие в антитеррористической операции на востоке Украины. К июлю 2014 года военно-транспортный самолет АН-26 (борт № 19), помощником командира экипажа которого он был, выполнил 35 боевых вылетов в зону АТО – доставка военных и гуманитарных грузов, переброска личного состава, эвакуация раненых и десантирование грузов парашютным способом.

– Он знал, что я переживаю, отзванивался и говорил: «Мам, я на земле». Я ему говорила: «Может, бросишь самолеты, это так опасно я так переживаю». А он говорит: «Ты же гордишься мной мама, что я летчик? Ты гордишься, что я защищаю Родину?». Я говорила, что переживаю очень, на что он отвечал: «Я давал присягу Украине», – вспоминает мать летчика.

По стечению обстоятельств свой первый вылет, как и последний, Дмитрий Шкарбун выполнил с аэродрома в Чугуеве. За неделю до трагедии мама приезжала на КПП, привозила домашней еды.

– В последний раз мы виделись с ним и так душевно разговаривали, будто прощались, – вспоминает Эльвира Витальевна. – Он позвонил мне накануне и горит: «Мамуся, ты себя береги, ты наша святыня». Я ему сказала: «Да что я, я-то дома, это ты себя береги».

14 июля 2014 года, около полудня, в районе города Краснодон Луганской области на высоте 6500 метров с территории России самолет был подбит управляемой ракетой класса «воздух – воздух». Был поражен левый двигатель, электрооборудование самолета отказало. АН-26 начал заваливаться на левое крыло. Командир экипажа Дмитрий Майборода приказал команде покинуть самолет. Судно упало в районе села Давыдово-Никольское Краснодонского района Луганской области (контролируется «ЛНР»). Два Дмитрия до последнего оставались за штурвалом, спасая жизнь пятерым членам экипажа и военнослужащему, который сопровождал груз.

– Они погибли вдвоем. Мой сын был за штурвалом. Последний выпрыгивал штурман и он уже потом рассказывал мне: «Когда обернулся, уже дымило, трещало все, и Дима штурвал тянул так, что он не слушался, поэтому у него дрожали руки», – вспоминает мама летчика. – Потом было расследование. У него было 20 секунд, чтобы выпрыгнуть, была возможность спастись. Я говорю: это так мало, 20 секунд. А они – нет, это много, и вот я сейчас дорогу перехожу и смотрю на секунды на светофоре, и понимаю: 20 секунд – это много, и они могли спастись. Он не сделал этого, потому что самолет упал бы на село, погибли люди. Он тянул до последнего, уводил от села. Самолет упал рядом в поле. Сын не мог поступить иначе, он бы не смог с этим жить.

Похоронили рядом

Два с половиной месяца убитые горем матери не могли забрать тела своих детей. Эльвира Шкарбун до последнего надеялась, что ее сын жив.

– Я поехала к командованию в Чугуев. Там сказали, что видели шесть куполов. Когда члены экипажа выпрыгивали, у них сразу открывается купол. А летчики сидят на парашютах, такая сумка, и когда они выпрыгивают, могут камешком лететь-лететь, а потом дернут за кольцо, и откроется купол. Поэтому долго я долго надеялась, – говорит Эльвира Шкарбун.

Однако тела украинских летчиков были найдены на неподконтрольной территории, их просто прикопали в поле. Хотя мать звонила главе поселка и просила похоронить детей по-человечески. В сентябре 2014 года мать Дмитрия Майбороды Татьяна Ивановна самостоятельно отправилась на неподконтрольную территорию и привезла тела.

– Их забрали. Вы представляете, они не были похоронены, а просто прикопаны, жара такая. Привезли останки, там даже не понятно было, кто где. Анализ ДНК показал 99,9 % совпадения. Это мой сын. Почему я не забрала его в Харьков? Потому что их нельзя было разделять, – говорит мама.

Дмитрия Майбороду и Дмитрия Шкарбуна похоронили рядом на Алле славы центрального кладбища Винницы. Посмертно Дмитрий Шкарбун был награжден орденом «За мужество» III степени. Звание подполковника авиации он также получил посмертно.