Режиссер Аскольд Куров: «Мне казалось, что людей искусства в России не тронут»
Российский документалист Аскольд Куров привез на фестиваль документальных фильмов Kharkiv MeetDocs сразу две нашумевшие ленты: «Дети 404» и «Процесс: Российское государство против Олега Сенцова». В интервью «ХН» он рассказал, почему к российским режиссерам приходят с обысками, может ли искусство бороться за свободу и когда Олега Сенцова выпустят из тюрьмы.
«Сенцова постараются на что-то обменять»
– Аскольд, как вы познакомились с будущим героем своего фильма – Олегом Сенцовым?
– Олег меня очень удивил тем, что посмотрел мой фильм и нашел меня в «Фейсбуке» – решил незнакомому человеку рассказать о своих впечатлениях. Общались мы в основном о кино. Нельзя сказать, что мы стали друзьями, скорее всего, это были такие приятельские отношения. У нас много общего: мы почти ровесники, у нас совпадают взгляды и в кино, и в политике.
– Когда вы попали на этот процесс, сразу поняли, что будете делать кино?
– Я совершенно не думал о кино тогда! Я пошел, чтобы увидеть Олега, поддержать его. Было тяжело оттого, что мы понимали: все предрешено, это был не суд. С самого начала было ощущение такой театральности и того, что судьи ничего не решают. Они просто следуют сценарию. Я поделился этими впечатлениями с Павлом Лопаревым, соавтором моего предыдущего фильма, и он сказал: «Почему бы тебе не снять кино об этом?». И я принял предложение. Это история, в которой ты не можешь ни помочь, ни повлиять. Единственное, что остается документалисту, – быть свидетелем истории.
– За все время вам ни разу не удалось поговорить с Олегом. Пришлось придумывать что-то в качестве художественного приема, чтобы фильм не получился без главного героя?
– Это было основное препятствие – то, что с Олегом нельзя поговорить, нельзя задать вопрос – вопросы задают прокуроры. Но Олег с самого начала знал, что о нем снимают кино, он его одобрил и дал согласие на встречу с семьей и детьми. И речи, которые он произносил в суде, предназначались не для судей, потому что понятно было, что дело сфальсифицировано. Он обращался к тем людям, которые пришли его поддержать, а значит, в том числе и ко мне. Сам Олег этот фильм и сделал.
– Какой самый важный вопрос вы ему не задали?
– У Олега была возможность уехать из Крыма, он знал об опасности, которая ему грозит, но он не уехал, он продолжал жить как жил. Я бы хотел спросить у него: почему? У меня есть ощущение, что он хотел показать: «Я прав, правда на моей стороне».
– Даже в названии фильма есть противопоставление: Российское государство против Сенцова. Как думаете, почему ваше государство вцепилось именно в него?
– Ох, я был против такого подзаголовка! Мне казалось, что слово «процесс» достаточно лаконично: там и отсылка к Кафке, и отсылка вообще к процессам, которые в обществе происходят. Но из такого названия непонятно, о чем фильм. Продюсеры предложили вариант: Олег Сенцов против Российского государства. Но это не так: не он борется, это с ним борются. Почему он? Мне кажется, было несколько целей. Во-первых, запугать общество, во-вторых, показать активистам, что никто не собирается с ними церемониться. К тому же Олег был довольно яркой фигурой в Крыму.
– Как считаете, у Олега Сенцова есть шансы выйти на свободу раньше?
– Ситуация в России непредсказуема. Но мне кажется, не будет он сидеть 20 лет. Олега Сенцова постараются на что-то обменять тогда, когда это будет выгодно власти, он – ее заложник. Ходорковского и Pussy Riot отпустили перед Олимпиадой в Сочи. Возможно, Олега выпустят перед чемпионатом мира по футболу или следующими путинскими выборами.
«Кино не может повлиять на государство»
– Для кого этот фильм? Для российского зрителя или европейского?
– Мне хотелось, чтобы он был понятен в том числе людям, которые вообще ничего не знают об этой ситуации, об отношениях Украины и России. Но хотелось, чтобы он был интересен и понятен людям в России в том числе потому, что у нас люди получают информацию в основном с центральных телеканалов. Хотелось дать слово Олегу и показать, как происходят такие процессы.
– Есть шансы, что в России этот фильм увидят?
– К сожалению, ни один фестиваль не решился включить фильм в программу. У нас постоянно ужесточаются законы, для фильмов нужны прокатные удостоверения из Минкульта. Но это касается только российских фильмов, а у нас производство Эстонии, Польши и Чехии. Тем не менее, пока не решились. Мы думаем, как можно показать этот фильм в России. Конечно, всегда остается интернет, но хочется фестивальных показов, они вызывают больший общественный резонанс.
– Может ли искусство бороться с государственной машиной? Ваш фильм поможет Олегу Сенцову?
– Конечно не может. Кино не может повлиять на государство, но я верю, что оно может влиять на отдельных людей, которые, в свою очередь, могут влиять на ситуацию.
– Вы не боитесь преследований после того, как сняли это фильм, озвучили гражданскую позицию?
– Да, кажется, это довольно опасно. Какой-то период жизни мне пришлось находиться в состоянии паранойи, потому что я знал, что телефоны моих героев прослушиваются спецслужбами. Ты не знаешь, чего ожидать, потому что были разные прецеденты. К Павлу Костомарову, российскому документалисту, пришли в 7 утра с обыском, потому что он снимал каких-то представителей оппозиции. Правил никаких нет. До последнего мне казалось, что людей искусства в России не тронут, будут сажать каких-то политических активистов, оппозиционеров. Но последние события, связанные с Кириллом Серебрянниковым (российский режиссер, которому предъявлено обвинение в мошенничестве – прим. «ХН»), говорят о том, что это не так.
«Подростки удивили нас смелостью»
– Ваш фильм «Дети 404» – о подростках с нетрадиционной ориентацией. Это такая сложная и модная сейчас тема. Вам лично этот фильм зачем был нужен?
– Это очень личный вопрос принятия себя. Ведь эти подростки – герои – удивили нас своей смелостью, свободой, которая у них есть в отличие от нашего поколения, которое родилось еще в Советском Союзе. Они – не жертвы, они – победители.
– Была какая-то неприятная ситуация с православными активистами, которые напали на фильм. Расскажите о ней подробнее.
– Ой, да она была и не одна. Мировая премьера фильма должна была состояться в Торонто, за пару дней до этого мы организовали в Москве закрытый предпоказ. Туда можно было попасть только по предварительной записи, только совершеннолетним. Но православные активисты пикетировали здание, а когда им не удалось прорваться в зал, они вызвали полицию, рассказали о том, что фильм является пропагандой гомосексуализма, что в зале есть несовершеннолетние. Приехали полицейские с автоматами, блокировали показ, у зрителей начали проверять документы. Это был так удивительно! То, что происходит в фильме, внезапно стало реальностью, вышло за пределы экрана! Но тогда в России еще можно было показывать такие фильмы, сейчас уже нет.
– И как в свете всего этого вам видится будущее как документалиста в России? Вы сможете заниматься этой профессией?
– Когда мы снимали фильм «Дети 404», мы с Пашей понимали, что в России денег на это мы не получим, а брать у западных инвесторов не хотели, чтобы потом не упрекали нас в том, что мы работаем по заказу Запада. Мы объявили международный краудфандинг (сбор средств – прим. «ХН»). И собрали 11 тысяч долларов, которых нам хватило на все. В день мировой премьеры на территории России фильм увидели через YouTube, там больше 100 тысяч просмотров сейчас. Думаю, мы сможем снимать – технологии же меняются.
Герой времени
Украинский режиссер и сценарист Олег Сенцов родился в 1976 году в Симферополе. Снял фильм «Гамер» и начал съемки «Носорога». В 2013 году был активным участником Автомайдана в Крыму, в 2014-м привозил продукты в заблокированные украинские воинские части на полуострове. 11 мая 2014 года был задержан ФСБ по подозрению в терроризме. Свою вину не признал. В августе 2015 года приговорен к 20 годам колонии строгого режима.
