Макс Розенфельд: «Харьковчан отличает высокая степень толерантности»

Этим летом архитектор, преподаватель Харьковской академии дизайна и искусств и организатор авторских экскурсий по городу Максим Розенефельд выпустил дебютную книгу «Фасады. Харьков», которая уже успела взять награду на Форуме издателей во Львове. «ХН» поговорила с автором о незаслуженно заброшенных зданиях, потерянном наследии 90-х и прелести маргинальных уголков нашего города.

«Есть идея – деньги найдутся»

- Идею книги «Фасады. Харьков» вы вынашивали много лет. В чем ее основной месседж?

- Около 10 лет назад я начал собирать разрушающиеся харьковские здания, которые волею судеб находились в очень плачевном состоянии. Моим студентам нужно было делать летнюю практику. Они решили предложить что-то интересное, и мы придумали этот проект. За три года у меня скопилось много таких работ. Тогда моя жена сказала, что надо из этого делать книгу, иначе она от меня уйдет. Это был своеобразный ультиматум и вызов.

Люди, когда идут по улице, как правило, смотрят себе под ноги и не задирают головы к карнизам. В каком-то смысле фасад здания – это его портрет. Если проводить аналогию с лицом человека: мы часто видим глаз, но не воспринимаем лицо целиком. Мне важно было попробовать увидеть фасады цельно.

Пока ты не нарисуешь здание – даже если рисовать не умеешь – у тебя не будет с ним прямого телесного контакта. Когда ты пробуешь набросать эти вещи, буквально пропускаешь их через себя, дом становится частью тебя. Мне казалось, что если студент прочертит все кирпичики, прорисует весь фасад, будет корпеть над этим делом несколько недель, то, когда он к этому дому подойдет с зубилом, будет относиться к нему уважительней.

- Многие здания, представляющие собой историческую ценность, сегодня находятся в запущенном состоянии. Каким образом добиться их реставрации?

- Универсальных рецептов не существует. В идеале должна быть статья в городском бюджете, которая выделяла бы деньги на реставрацию, заботилась бы о благоустройстве и поддержании таких объектов. Заниматься этим должны не строительные компании, которые обошьют все пенопластом, покроют современной штукатуркой и закрасят яркими розовенькими-голубенькими цветами, а профессиональные архитекторы-реставраторы. Это одна из самых сложных квалификаций в профессии, требующая скрупулезных научных исследований и главное выбора пути – реставрации, реконструкции или консервации.

- Какое из заброшенных зданий вы бы начали реставрировать в первую очередь?

- Объект №1 в моем списке – это Лопанский переулок, 6. Это бывшее здание мануфактуры постройки Ржепишевского, сейчас – заброшенное казино Split, очень популярное у молодежи, потому что там можно свободно вылезти на крышу. Но это здание надо не реставрировать, а реконструировать, потому что оно уже претерпевало капитальный ремонт. Кроме того, нужно понять, что там будет: если его реконструируют просто как коробку, а потом уже будут думать, как его использовать, это проект в никуда.

- Во что можно превратить Split?

- В офисный центр целесообразно? Может быть, да. В культурный центр? Сделать какой-нибудь замечательный харьковский музей науки и техники или центр современного искусства? Отличная идея! Правда в таком случае не очень понятно, как отбить деньги, вложенные в покупку этого здания и реконструкцию, а лучше и получить прибыль. Но если есть идея, причем - извините за такое банальное слово - рентабельная, найдутся способы, как ее реализовать - например, так было с соседней семяно-фасовочной фабрикой. Ректор украинского католического университета во Львове сказал мне прекрасную фразу: «Якщо є ідея, гроші знайдуться, або ідея погана». На Split инвестор тоже есть. Здание принадлежит НБУ, в залоге было у них, но они готовы его продать.

- Харьков активно благоустраивают в последние годы. Как вы оцениваете эти процессы?

- На Дне рождения небезызвестного Bob Basset я встретился с одной прекрасной девушкой, которая несколько лет назад навсегда уехала с мужем за границу, в Загреб. Я ей верю больше чем себе, потому что у нее свежий взгляд. Она сказала, что после трех лет, которые не была в Харькове, приехала и удивилась, что город стал намного привлекательней, красивее и вызывает огромные позитивные эмоции.

Вообще, если абстрагироваться от архитектуры, прелесть Харькова, в отличие от того же Львова (который я очень люблю, клянусь) в том, что сейчас у нас здесь гораздо более динамичная жизнь - к несчастью, и к счастью одновременно. В связи с близостью к АТО три года назад люди впрыснули в себя адреналин, жизнь активизировалась, поэтому динамика изменений у нас очень большая.

- То есть хорошо, что благоустраивают в любом случае?

- Однозначно. Это нормальный европейский город - с проблемами, с колоссальным количеством как тяжелых пережитков, так и достоинств. 10-12 лет назад, когда я возвращался из Германии, у меня недели две была тяжелейшая депрессия. Сейчас это город, в который хочется возвращаться. И, кстати говоря, не одному мне.

«Самые популярные маршруты – Москалевка и ХТЗ»

- Помимо незаслуженно заброшенных зданий не берегут порой и культурное наследие - например, закрасили большинство знаменитых надписей Митасова и сделали из его квартиры офис…

- Я считаю, что история с Митасовым не очень этичная. Это история болезни человека, горя и несчастья. Чем прекрасен Ван Гог? Тем, что ухо отрезал и в сумасшедшем доме лежал, или картинами, которые написал? Чем прекрасен Тулуз-Лотрек? Тем, что в детстве у него был перелом шейки бедра и он остался карликом, или своими работами? Конечно, такие истории добавляют пикантности, но Митасов с граффити прекрасен не как распиаренный ужас, а как образ 90-х, некий след времени. Но мне не очень хочется делать из этого культ, превращать в мемориальную доску. В 90-х было очень много прекрасного, это было время наивных надежд, губораскаточного, а не закаточного станка, когда очень многие вещи делались легко и просто, на энтузиазме, на незнании, что все в конечном итоге закончится обломом. Но как можно увековечить время нереализованных надежд? Никак.

- Есть ли у вас личный топ мест Харькова, которые вы бы порекомендовали людям, приехавшим в город впервые?

- Есть двухчасовой тур для приезжих, чаще всего иностранцев, которых надо быстро сориентировать, объяснить, в чем специфика города. Маршрут очень четкий: Университетская горка – история рождения Университета – Госпром. Но списка 10 самых-самых мест нет. В какой-то момент нужно просто привести человека в какой-то обшарпанный двор, на набережную не Стрелки, а возле Карповского моста, на Москалевку сводить. Или просто показать прекрасной девушке может быть очень маргинальное, но при этом романтичное место.

- А какой район вы бы посоветовали обходить стороной?

- Два самых популярных маршрута – это Москалевка и ХТЗ. Они задуманы, чтобы сломать стереотипы о том, что туда ходить не надо. Я грешен – нет маршрута по Салтовке. Это нелогично, потому что на Салтовке живет треть населения города. Наверное, это моя недоработка, тем более, что площадка за трамвайными путями на спуске Матюшенко, где вечером стоит куча машин и людей, которые смотрят на ночную Салтовку, перемигивающуюся огнями, очень популярна. Салтовка, конечно, тоже прекрасна. Правда, чтобы повести по этому району экскурсию, нужно быть очень большим патриотом Салтовки. Но таких мест, которые не посоветую, лучше не буду называть, потому что там живут люди, и они обидятся.

«Туризм - не панацея»

- По-вашему, чем жители Харькова отличаются от жителей других городов? Есть ли какая-то особенная черта, которая присуща только харьковчанам?

- В первую очередь формулой, которую я давным-давно вывел: «Харьковчанин не тот, кто в Харькове родился, а тот, кто в Харькове учился». Харьковчанина отличает высокая степень толерантности. Здесь нет понятия понаехавших, полгорода приехало учиться в вузы, и если начать считать, кто тут местный, а кто приехал, досчитаешься. На самом деле нам глубоко пофиг, в отличие от киевлянин, львовян или одесситов, что думают другие. Одессит сразу скажет, что он одессит, львовянин и киевлянин – тоже заявят о себе. Харьковчанин скажет: «Да, я из Харькова. Ну и шо оно тебе шо-то надо?» Есть еще одно качество, который многие предъявляют в качестве недостатка - это компромиссность. Надо стукнуть кулаком по столу и настоять на своем, а мы город договорняков.

- Львов привлекает туристов европейским шармом. Чем привлекать туристов Харькову? Конструктивизмом, советской эстетикой, индустриализацией, или все же культурной составляющей?

- Туризм не является универсальной панацей. Харькову туризм не светил и, на мой взгляд, не очень светит в дальнейшем. Кто поедет в Харьков ради Госпрома? Несколько архитекторов-фанатиков, предположим. Можно говорить по-другому – как сделать город привлекательным для приезжих. На мой взгляд, это в первую очередь внутренний туризм, украинский. У меня во Львове был разговор с историком Ярославом Грицаком по поводу региональной идентичности. Он спросил: «Як ви гадаєте, пане Максиме, чи видно Галичину з Харкова та чи видно Харків з Галичини?» Я кажу: «Галичину з Харкова видно, тому що раз на рік або два чи три всі ми їздимо до Львова, в Карпати на лижі, або через Львів чи Ужгород далі на Захід. А вы сколько раз за последние десятилетия были в Харькове?» «Последний раз в 1975 году на летней практике в университете». И как же можно о каком-то «видно» или «не видно» говорить? Харьков – студенческий город, он нуждается не в туристах, а в своем главном покупателе и продукте – студентах. Это его основная фишка. И важно не то, что в путеводителях написано, что в 1805 году Каразин открыл университет, а то, где нынешние студенты университета втихаря после пар зависают.