Побег из гетто. Евреев расстреливали в бараках и травили газом в передвижных душегубках
Массовые расстрелы евреев в Дробицком яру начались 75 лет назад – 26 декабря 1941 года. За 10 дней немцы расправились с 16 тысячами горожан (по другой информации число погибших достигло 20 тысяч) – детьми, женщинами и стариками. В ход шло все – пули, передвижные душегубки и огонь. Корреспондент «ХН» разыскал одну из свидетельниц трагедии – 88-летню Лидию Глузманову, которая чудом избежала гибели, сбежав из гетто.
В бараках гулял ветер и не разрешали готовить
"До войны я и не задумывалась о том, что еврейка!" – всплескивает руками обаятельная и улыбчивая Лидия Наумовна.
Она встретила войну 13-летней девочкой. Отца призвали на фронт, откуда он прислал жене и дочери «литер» – документ, позволяющий эвакуироваться. Но планы беспощадно перекроила ветрянка, да такая тяжелая, что мама не рискнула отправиться в дорогу с температурящей дочерью на руках, вспоминает Лидия Глузманова. А потом уже было невозможно выехать из Харькова.
В то, что немцы будут зверствовать, в ее семье не верили до последнего – один из дядьев воевал на стороне Австро-Венгрии в Первую мировую и с уважением вспоминал бывших земляков.
В флигель, что мы снимали на улице Ярославской, 24, и куда со всего города перебралась наша родня – 10 человек, попросился на постой немец. Интеллигентный, врач, работал в немецком госпитале. Он и сообщил дяде, что готовится акция против евреев, - рассказывает Лидия Наумовна.
С момента оккупации прошло почти два месяца, как вдруг на всех магазинах, сберкассах появились объявления: «Всем жидам города Харькова, независимо от вероисповедания, с вещами и драгоценностями явиться к баракам Станкостроя. За неисполнение приказа – расстрел». 16 декабря 1941 года многотысячное шествие потянулось по Московскому проспекту – к баракам.
Мы шли очень долго, это около 20 км. Люди двигались, поддерживая друг друга, везли на саночках и колясках детей и стариков. Холодно было, мороз просто обжигал. По обе стороны дороги стояли люди: одни дружелюбные, другие срывали с проходивших платки, шапки…
В бараках вместо окон зияли дыры, которые евреи законопатили принесенными одеялами. Спали одетые, покатом – кроватей не было. Как и еды. Воду добывали, набрав в чайник снег.
Вскоре из рабочих поселков, что по соседству, стали приходить местные –меняли вещи на продукты. Так в меню появилась сырая картошка, которую ели вместе с очистками – в бараках не разрешали разводить огонь и готовить.
Сбежать помог охранник
Затем пришли немцы – требовали у узников драгоценности. За несколько дней забрали все. Потом принялись расстреливать людей – наугад, не целясь, в кого придется. Обитатели бараков врассыпную падали на пол. Однажды белоглазый немец на глазах у юной Лидии смертельно ранил маленького мальчика, который все просил маму дать ему булочку.
Накануне расстрела в Дробицком Яру одного медика заставили отравить новорожденных – он отказался. Немцы сделали лучше: собрали младенцев и самых дряхлых стариков и заживо сожгли в бараке. Стоял такой смрад и страшный крик – я несколько лет слышала его, - волнуясь рассказывает Лидия Наумовна.
Затем немцы заявили, что повезут людей на работу в Полтаву. Пригнали два автобуса – мол, в них поедут дети и старики. Оказалось, это были передвижные душегубки.
Я была любопытная, залезла в один автобус – меня оттуда выгнал немец. Во второй заглянула – водитель сапогом вытолкнул, я прямиком к маме в руки упала. Идем с мамой, я плачу – больно, а один из охранников, чех, пожалел. Сказал, если хотите уйти – нельзя медлить, вон в туалете в стенке выломана доска, за нею – яр. Мы с мамой заходим в барак, а нам полицай говорит: «Девчата, вас везут на лапшу». И тут паника началась! Люди своих маленьких детей душили…
Лидия с мамой решились бежать в этот же день, с ними еще две семьи ушли. Простились с бабушкой – она отказалась уходить, ведь остальных родственников уже не было в живых. Благословила дочку и внучку и долго смотрела им вслед. В 4 вечера, когда стемнело, женщины выбрались из гетто и спустились в яр. Там встретили женщину, которая и спрятала их на ночь в своем доме, где жила с двумя детьми и свекром. Накормила печеной картошкой, дала кипятка, а утром попросила уйти – немцы обыскивали соседние с гетто жилища.
Беглянки пришли в дом родственницы – и ее соседка отдала маме свой аусвайс. Без него женщин расстреляли бы, останови их патруль. А с документом Лидия и ее мама два года скитались по Харьковской, Полтавской и Сумской области.
Даже трудно сказать, как выжили. В клунях ночевали, пообносились – полуголые. Но за все время даже ни разу не чихнули – видать, такая защитная реакция организма была. За полгода до освобождения попали на хутор Низовое. Там нас приютили хорошие люди, – вспоминает Лидия Наумовна.
К слову, гетто стало для Лидии судьбоносным местом – там она повстречала своего будущего мужа, который тоже сумел сбежать и после освобождения Харькова ушел на фронт. А вернувшись, разыскал большеглазую красавицу и спустя несколько лет женился.
