История о льготниках. За фасадом сталинского «порядка»

Благими намерениями дорога в ад вымощена. Как только государство пытается осчастливить отдельную категорию граждан, тут же появляются злоупотребления. И совершенно неважно, какой год стоит на дворе и как называют очередных льготников. Желающие заработать на исключениях из правил находились даже в самые темные времена.

В Харькове начала тридцатых XX века особым уважением пользовались борцы за установление Советской власти – бывшие красногвардейцы и красные партизаны. Должны были б и льготами пользоваться, но с ними все время возникали проблемы, несмотря на то, что при городском совете существовала специальная «партизанская комиссия», призванная блюсти интересы льготников.

Первый ее состав проработал около года: разогнали со скандалом в мае 1931-го. Претензий было море: «Вместо предоставления помощи отдельным товарищам, которые в ней нуждались, партизанская комиссия занималась беспринципными склоками, групповщиной, борьбой за личный авторитет и руководство партизанами, взаимной дискредитацией, распространением слухов и небылиц».

Председатель комиссии Гаркавенко, к примеру, прилюдно заявил, что «сотни тысяч партизан стонут в нищете, всеми забытые». Но среди тех, кого он «вспомнил», выдав партизанские удостоверения, странным образом оказались лица, не воевавшие вообще. Да еще и «классово чуждые»! В довершение ко всему партизанская комиссия «бесконтрольно и безответственно расходовала отпускавшиеся ей средства».

Догадаться, куда именно уходили «льготные» рублики, очень просто. Стоит лишь ознакомиться с партийными взысканиями, наложенными на членов комиссии: «пьянство», «пьянство», «систематическое пьянство».

Главную «течь» оперативно перекрыли: распределение партизанских пособий отдали городскому собесу. А комиссию набрали новую – из участников гражданской войны, проверенных вдоль и поперек – старых партийцев, пролетариев «от станка». После чего Харьковский горком официально заявил, что уж эти-то товарищи смогут очистить стройные партизанские ряды от «липовых» ветеранов.

Ага, разогнались: торговля удостоверениями пошла еще бойчее! А в январе 1933-го, в процессе очередного разбирательства, на поверхность всплыли расценки. Прямо скажем, шокирующие. Особенно если учесть, что город в то время голодал, а село уже просто вымирало.

Зато жена товарища Лучина, заместителя председателя партизанской комиссии, в котиковой шубе щеголяла. Потому как ее супруг одарил льготным удостоверением ответственного работника «Союзпушнины» Редько. Такой же документ вместе с прилагавшимся к нему нагрудным знаком получил отродясь не партизанивший заместитель директора «Свинотреста» Плеушенко. За тонну колбасы и 4 500 рублей.

Когда контрольная комиссия горкома огласила длинный список лжепартизан, нарисовалась интересная картина: все они оказались либо торговыми работниками, либо… сотрудниками силовых структур. Целый ряд харьковских чекистов обзавелся льготными удостоверениями! Но за какие заслуги, даже принципиальные проверяющие не сказали. Однако назвали по фамилии того, кто «фактически покрывал преступные действия в руководстве партизанской комиссии» – помощник прокурора республики Мезга.

Высота «крыши» вполне соответствовала масштабам злоупотреблений: воровали много и беззастенчиво. Фактически у бывших братьев по оружию. Бесценные в то время продукты питания, поступавшие в закрытый «партизанский» распределитель, до рядовых обладателей удостоверений не доходили: все съедалось в узком руководящем кругу при активном участии чекистов и сотрудников прокуратуры.

То же самое происходило со средствами, выделявшимися на оздоровление партизан. Только здесь уже приходилось делиться с руководством «партизанской» поликлиники – главврачом, политруком (какая медпомощь без партии?) и бухгалтером. Сами же члены партизанской комиссии, судя по документам, проблем со здоровьем не испытывали – только с совестью. Ибо смело брали по пять-шесть курортных путевок на одну семью. Да еще выписывали себе премии из «оздоровительных» денег.

Хорошей кормушкой являлись всякого рода добровольно-принудительные акции вроде продажи специальных марок, средства от которой должны были пойти на строительство «партизанского» дома отдыха. Должны были, но не пошли: 48 847 рублей бесследно исчезли. Испарились также 75 000, полученные от продажи лотерей. А вот, для сравнения, цифры из хорошо известного историкам «Дневника Нестора Белоуса»: в январе 1933-го месячная зарплата рабочего продбазы составляла 73 рубля 92 копейки, базарная цена буханки хлеба – 25 рублей.

…Эксперименты со сменой состава комиссии больше не повторялись. Ее ликвидировали вообще. Под тем предлогом, что есть еще областная партизанская комиссия. Вот пусть и заботится о городских ветеранах. Ежели те еще с голоду не вымерли.

В октябре 1935-го лавочку закрыли окончательно: «в связи с общим ростом благосостояния рабочих и колхозников», все партизанские льготы «как утратившие практическое значение» были отменены. «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее», – заявил Иосиф Сталин. Так убедительно, что многие и по сей день ему верят. Столь же истово, как и в существование «железного сталинского порядка».