Bandy Sholtes: Я бы не стал писателем, если бы не придумали интернет

Украинец венгерского происхождения, писатель Bandy Sholtes живет в Ужгороде, говорит по-украински, а пишет по-русски. Автор ироничного «полуфестивального» романа «Остров Sziget, или Труселя Iggy Попа» и еще трех книг, Шолтес впервые побывал в Харькове. Банди рассказал «ХН», как раскрутить себя писателю в XXI веке и насколько для современного автора важен эпатаж.

О конкуренции

– Помните ли вы день, когда проснулись и решили, что станете писателем? Это было взвешенное решение или экспромт?

– Это произошло приблизительно между 16 и 17 годами. В то время я еще не понимал, что для того, чтобы стать писателем, нужно не просто писать себе куда-то в тетрадочки и блокнотики, а делать и другие вещи. Осознание того, что надо предпринять, чтобы выпустить хотя бы одну книгу и состояться как писатель, пришло намного позже. Получилось так, как будто я ждал начала интернет-эпохи – может быть, если бы интернет не придумали, писателем я бы не стал.

– Что нужно делать молодым писателям в XXI веке, чтобы добиться внимания издательств, как раскручивать себя?

– Интернет, безусловно, способствует продвижению, но дело не только в этом. У меня довольно сложная ситуация была в этом отношении: представьте себе, моя первая книга на русском выходит в 2015 году, напряженное время в стране. Вроде бы ничего страшного, но украиноязычному писателю найти издателя в наше время легче, чем русскоязычному. Кроме того, я живу в Ужгороде, маленьком городке, который находится далеко от основных литературных событий. Если бы не интернет, я просто не смог бы убедить своего издателя, что то, что я пишу, достойно публикации. Я нашел своего издателя через интернет – до этого просто звонил в издательства и говорил: «Я выслал вам рукопись, посмотрите, пожалуйста». Естественно, мне очень часто не отвечали. Немногие знают, что в средней величины издательства каждый день приходит до 10 романов. Очень трудно добиться, чтобы редактор согласился открыть файл, прочел его – хотя бы первую страницу, дошел до десятой и решил: «Ладно, загляну еще в середину и конец». Интернет, с одной стороны, облегчил, с другой – увеличил конкуренцию: для многих авторов издатели стали более доступны.

О фестивалях

– Ваша последняя книга называется «Остров Sziget, или Труселя Iggy Попа». Какая связь между знаменитым венгерским фестивалем и «труселями Игги»?

– Связь можно понять, только прочитав книгу. Но, скажу честно, мне нравятся двойные названия. Если одно не интересно человеку, то, может, заинтересует второе: кому-то «Остров Sziget» не говорит ни о чем, тем более в Харькове – город находится далеко от Будапешта. Сами понимаете, в Ужгороде о фестивале Sziget знают все, а вот в Харькове… Первый раз я поехал на Sziget в 1996 году, ездил каждый год до 2008-го, последний раз был в 2013-м.

– Что мешает Украине проводить столь масштабные фестивали? Как добиться подвижек в этом направлении, от кого должна исходить инициатива?

– У власти ни в коем случае не нужно искать поддержки, для нее это что-то далекое, совсем непонятное. На Sziget мы пару раз встречали Олега Скрипку; не берусь утверждать, но мне кажется, что под впечатлением от фестиваля он в свое время решил сделать свою «Країну Мрій». Думаю, что если захотеть организовать у нас свой Sziget, не надо сразу ждать, что он станет масштабным, супер-пупер. Сначала нужно сделать фестиваль для своих, чтобы люди отовсюду могли приезжать и им там нравилось, чтобы они рассказывали друзьям, как у нас классно.

О толерантности

– На европейских фестивалях большинству плевать, как ты выглядишь. Какие перемены должны произойти в сознании украинцев, чтобы человек в костюме леопарда с розовым ирокезом на голове прошел по центральной улице Харькова и прохожие не свернули шеи?

– (Задумывается) Мне, в первую очередь, приходит в голову известная притча. У англичанина спрашивают: «Как вы сделали такую красивую ровную лужайку?». Он отвечает: «Очень просто, 300 лет подстригал траву». Есть какие-то традиции, уважение к другим, толерантность, но думаю, что у нас с этим в любом случае стало лучше, чем раньше. Эпатажные, странно выглядящие люди всегда будут привлекать к себе внимание: просто в одних они могут вызвать агрессию, а в других – лишь удивление. Если человек не хочет силой добиваться, чтобы остальные выглядели, как он, если он не хочет менять другого человека, потому что тот по-другому выглядит и по-другому себя ведет, – значит, мы движемся в правильном направлении.

– Помимо написания текстов, вы любите придумывать надписи на футболках. Как к этому пришли и какую самую безумную надпись придумали?

– Началось это еще в школе. Самая безумная? Это футболка, которую я много лет носил на Sziget. На ней написано: «Do you have a pen?» («Есть ли у вас ручка?» – прим. «ХН»), она на первый взгляд может показаться стандартной. Но дальше начинается довольно безумный интерактив со зрителем: в дело вступает ручка и получается совсем другое. Это подробно описано в моей книге.

– Является ли эпатаж неотъемлемой частью образа современного писателя? Был бы шанс стать популярным у Льва Толстого, живи он в наше время?

– Я не являюсь целевой аудиторией эпатажа, меня она не удивляет. Есть подростки, которые ведутся на такие вещи, для них это что-то значит. Эпатаж должен эволюционировать – необходимо уметь так производить впечатление на людей, чтобы они не догадывались, что ты на них производишь впечатление. Эпатаж должен быть умным и хитрым.

О Харькове

– Вы впервые в Харькове. Что, в первую очередь, бросается здесь в глаза, если сравнивать с родным Ужгородом?

– В архитектуре и атмосфере здесь значительно больше советского наследия или чего-то подобного. Но на самом деле я приятно удивлен – Харьков оказался не таким советским, как я предполагал. Когда я ехал сюда, думал, что различий с Ужгородом будет намного больше.

– Не кажется ли вам, что здесь, на востоке, люди грубее, чем в Западной Украине? По моим личным ощущениям, в Киеве к тебе относятся немного по-другому, чем здесь – более дружелюбно.

– (Смеется) А мне кажется, в Киеве относятся намного грубее, чем в Ужгороде.