Максим Розенфельд: «В масштабах глобальной истории Харьков сильно сжался»

Архитектор и преподаватель Харьковской академии дизайна и искусств Максим Розенфельд вот уже 6 лет проводит по Харькову занимательные экскурсии, в которых знакомит харьковчан и гостей города со знаковыми местами и личностями. «ХН» расспросила автора оригинальных экскурсий, повлияла ли декоммунизация на программу экскурсий и как изменился Харьков за последние десятилетия.

– За шесть лет изменился ли как-то интерес харьковчан к экскурсиям?

– С 2012 года примерно одинаково стабильно много людей (обычно на экскурсию приходят от 50 до 80 человек – прим. «ХН»). В 2011 году, когда это только начиналось, было все совершенно не так, более камерно. Первый сезон 2012 года шел по нарастающей и к его концу набрал такие обороты. Особо сильный всплеск был в 2013 и 2014 годах. В 2014-м, мне кажется, это было связано с общей ситуацией – войной и тревогой. Тогда не только я, очень много таких проектов стали пользоваться популярностью. Люди начали ходить в театры, музеи, на экскурсии, на лекции, потому что с этим идиотизмом и абсурдом нужно было как-то бороться позитивными вещами.

– В связи с декоммунизацией пришлось ли вам вносить коррективы в программу экскурсий?

– Радикальных изменений в сюжетах, в рассказах нет. Как я говорил об этом в 2013-м, так я говорю об этом в 2017 году. Другое дело, что есть сами сюжеты – например, по ХТЗ, Госпрому и Загоспромью. Эти маршруты неразрывно связаны с историей советского периода, что-то, возможно, и можно было бы декоммунизировать... Но я как раз активный противник перечеркивания каких-то страниц истории. Это часть жизни наших бабушек и дедушек, нашей собственной жизни. Сделать вид, что его не было, неправильно. Когда мы говорим о живых людях, это кусок их жизни, кусок их истории. Я не декоммунизировал ХТЗ, хотя считаю правильным, что проспект Орджоникидзе переименовали в проспект Архитектора Алешина. Я и до этого рассказывал, кто такой Павел Федотович Алешин. Я считаю, абсолютно достойно назвать проспект в центре ХТЗ именем человека, который его придумал и построил, гениальнейший совершенно архитектор был.

– Что вы можете сказать об отношении городских властей к памятникам архитектуры?

– Здания в ужасном состоянии были всегда. Хотя много, кстати, сделано и хорошего в этом вопросе. Но тут заслуга даже не властей, а людей – архитекторов, реставраторов, которые этим занимались и делали хорошо. Власть не так много значит, как значит добрая воля и усилия людей. Ужасное состояние многих зданий – это не время, это мы их такими сделали. И я не оправдываю то, что соответствующие организации, которые должны охранять, беречь и восстанавливать здания, делают свою работу плохо. Но мы и сами очень много наносим вреда. Разрушенные исторические здания не вдруг появились – так сложилось, что это было всегда, и есть, и, к сожалению, будет. Мы сами можем сделать в этом отношении много чего хорошего, ни на кого не оглядываясь.

– На ваш взгляд, как поменялся город за последние десять лет?

– Два момента: существуют, безусловно, процессы, когда ты видишь, что город меняется. У меня на этой неделе был в гостях замечательный харьковчанин, крупный ученый, который уехал в США. И вот он впервые за 42 года приехал и говорит, что много чего узнает и чувствует себя в этом городе комфортно. Например, метро было построено после его отъезда. А для нас метро – это уже часть харьковского пейзажа. И очень многие другие масштабные изменения произошли за 42 года, он их видит, но для него все равно есть ощущение, что это его город и он не изменился глобально. Есть действительно проблема – это измельчание масштаба. Не масштаба города, а масштаба интересов, проблем. Есть проблемы, связанные с суетой, а есть проблемы вечности, какие-то глобальные: наука фундаментальная, образование хорошее, архитектура масштабная, а не какая-то локальная, искусство, музыка. Вот в масштабах глобальной истории Харьков очень сильно сжался, на мой взгляд, но все равно он не поменяется так глобально. Я не только харьковчанин, я в этом смысле еще и какой-то дзен-буддист. Все равно жизнь продолжится, мы исчезнем и воспоминания о нас исчезнут, а город останется.

– Некоторые харьковские историки говорят о том, что не все рассказанные вами истории соответствуют действительности…

– Флаг в руки. Вы знаете, я никогда не спорю. Часто спрашивают: как у вас получается так много успевать и так много делать… Я никогда не спорю. Так не бывает? Ок. Так не бывает. Все.