"Уничтожив врага, ложусь спать с чувством отлично выполненного долга", - историк и лейтенант НГУ Олег Шворц
"Это мое видение мира, для меня образец – это афинская демократия: место в народном собрании автоматически гарантирует уплату налогов и место в фаланге полиса (фаланга – строй древнегреческой пехоты, полис – форма государства в Древней Греции – ред.). Если ты голосуешь и принимаешь какие-то решения, ты отвечаешь за это своим кошельком, личным временем и жизнью".
Так заместитель командира роты пехотного подразделения Нацгвардии лейтенант Олег Овсиенко с позывным Шворц объясняет, почему он, не колеблясь, дважды надел военную форму: в 2014-м и сейчас. Историческое образование дает о себе знать.
Олега я знаю давно, со времен учебы в университете – мы оба закончили исторический факультет Каразинского университета (тогда еще имени Горького), он годом раньше. Прозвище Шворц появилось в студенческие годы – сокурсники нашли, что он похож на невероятно популярного в те годы Арнольда Шварценеггера. Есть даже легенда, будто в студенческом билете вместо фото Олега вклеили лицо Арни – подвох прошел, харьковского студента так и не отличили от американской знаменитости.
После окончания универа Олег честно проработал пять лет в школе по специальности, учителем истории. Оказалось, эта не та профессия, которая нужна государству, из-за безденежья молодой историк вынужден был заняться предпринимательством, и довольно успешно.
В 2014 году с началом российской агрессии на востоке Украины Олег Овсиенко сперва участвовал в "Громадській теробороні" Харькова, а затем пошел добровольцем в местный батальон "Харків-1" под командованием Сергея Янголенко, летом оказался на Донбассе. Три года воевал сперва под Донецком, затем под Луганском, Мариуполем, Новотроицким, Гранитным, Марьинкой.
Когда началась полномасштабная война, Олег снова встал в строй.
– 25 февраля 2022 года пошел в военкомат, там мне дали направление в 92-ю бригаду, мы попытались выехать, но дорогу перехватили и мы туда не добрались. На следующий день нас отправили в часть Национальной гвардии. Там мы получили оружие, и несколько групп выдвинулось на север Харькова, на окружную и в Дергачи, защищать город от прорыва мобильных, танковых групп. В одной из таких противотанковых групп я был. В первые же дни часть приняла бои. Основной удар пришелся со стороны Циркунов и Белгородского шоссе восточнее нас, были на Дергачевском направлении, там многих остановили на подходах к городу, у нас были эпизодические бои, кроме того, прикрывала артиллерия. Артиллеристы большие молодцы, очень хорошо отрабатывали.
Впечатления Шворца от действий противника в первое время можно передать словом недоумение:
– Первые месяцы была какая-то безалаберность, такое впечатление, что совершенно без разведки, без головы вот это "мы ворвались, мы прорвались" – ворваться на нескольких машинах в центр города совершенно глупое занятие, с моей точки зрения, если не стоит каких-то конкретных целей. А выполненных целей в Харькове мы не видели: они прорвались куда-то на Шевченко, они прорвались куда-то к "Никольскому"… Смысл этих всех действий был совершенно непонятен. Их уничтожили, ничего критического они не вывели из строя, никого из городских властей не ликвидировали, телевышки свои любимые они не взорвали – как-то непонятно было, куда и зачем они прутся. Такое впечатление, что у Гиркина в Славянске получилось, и они по такому шаблону пытались действовать, но даже для этого сил и средств не хватило явно.
Сначала они пытались прорываться мобильными группами вообще без артподдержки, просто заехать, захватить какие-то узлы, дороги, перерезать снабжение, присутствовать. А впоследствии, после того, как они останавливаются или их останавливают, они пытаются окопаться, что у них неплохо получается. Но тогда под Харьковом им это не помогло. Вот сейчас к северу от Харькова они держат небольшой участок границы, у них получается ее удержать.
Врагов нацгвардейцу довелось уничтожать лично. На вопрос, что он чувствует, убивая агрессора, Шворц отвечает: "Ложусь спать с чувством отлично выполненного долга".
Война артиллерии – так последнее время оценивают нынешнюю ситуацию на фронте и различные военные эксперты, и в Генштабе. Олег Овсиенко согласен с такой оценкой. Историческое образование наводит на параллели:
– Сейчас везде больше действуют артиллерией, обстреливают позиции, массовых прорывов, атак нет, это на Луганщине больше. У нас обстреливают "Градами", "Ураганами", артиллерией ствольной крупного калибра, но вперед не идут, такая а-ля Первая мировая война: действуют большими калибрами на расстоянии, кто кого первый обнаружил, кто первый артиллерию навел. Как мы шутим: "Наши артиллеристы не дают нам прославиться".
Чтобы достичь хоть каких-то успехов, противнику приходится сужать очень сильно полосы наступления и о каком-то стратегическом успехе вообще речи не может идти. Сейчас ситуация паритета, пока еще они не израсходовали наступательный потенциал, а он не бесконечен. Где-то наступают они, где-то наступаем мы, но тенденция к тому, опять же, как историк скажу: это как конец 1941 года, после этого мы будем наступать.
О разнице в войне на востоке Украины в 2014-м и сейчас Шворц тоже говорит как историк:
– 2014 год совершенно однозначно мне напоминал Гражданскую войну в Украине в 1918-20-м годах, сейчас как бы больше похоже на Первую мировую войну с прогрызанием позиций, с устоявшимся фронтом. Таких широких операций, как задумывались в начале этой войны, с охватами, взятиями в кольцо, охватами Второй мировой войны у России однозначно не получилось.
Ну и, конечно, как и все, кто прошел АТО/ООС, Овсиенко уверяет – за эти годы украинская армия качественно изменилась в лучшую сторону:
– Наша армия сейчас выше всяческих похвал, потому что в свое время было мнение, что маленькая советская армия не может победить большую советскую армию, но к счастью, наша армия, несмотря на то что говорят, реформировалась. Может быть, недостаточно быстро, но процесс пошел, и сейчас можно видеть, что "маленькая советская армия" вполне может противостоять "большой советской армии".
Автор: Филипп Дикань
