Актриса Наталья Дяденко: «В каждой женщине есть что-то от Настасьи Филипповны»
Наталья Дяденко – актриса театра МДТ, которая играет самый долгий моноспектакль в Украине «Падший ангел», или «Мой убийца Рогожин». На сцене Наталья перевоплощается в главную героиню романа «Идиот» Настасью Филипповну Барашкову. На протяжении трех часов актриса пытается рассказать, что чувствовала Настасья Филипповна за несколько часов до смерти.
– «Падший ангел» – что это за пьеса? Я знаю, что спектакль также назывался «Мой убийца Рогожин». Какое название более точное?
– Оригинальная пьеса, которую написал Клим (Владимир Клименко – российский режиссер, драматург и сценарист – прим. «ХН»), называется «Падший ангел», а «Мой убийца Рогожин» – название, которое придумал Алексей Райт – режиссер спектакля (главный режиссер театра МДТ – прим. «ХН»). Наверное, чтобы как-то акцентировать внимание на том, что моноспектакль связан с романом Достоевского «Идиот». Ведь в оригинальной версии Клима драматург не называет имен. Только «он» и «убийца».
Клим, на мой взгляд, невероятный человек. У него есть целая серия так называемых идиотских пьес. Он берет как предлог героя или героиню и разворачивает его в такие стороны, которые ему, наверное, понятны и близки, и он считает это важным для мира, для человека, который живет в этом мире, важно об этом говорить, важно об этом писать. В этом моноспектакле я пытаюсь донести до зрителя, какие чувства переживала Настасья Филипповна за несколько часов до того, как ее убил Парфен Рогожин. Предчувствие смерти раскрывает самые невероятные грани души человека.
– Если зритель читал роман «Идиот», он понимает, что передним Настасья Филипповна?
– Больше половины наших зрителей – люди, которые никогда не читали роман. Не знаю, хорошо это или плохо. Я иногда сама забываю, что играю Настасью Филипповну. Для меня все-таки первостепенно, что это образ женщины. Безусловно, это Настасья, это ее судьба и это ее обстоятельства, которые нам предложил Достоевский. А Клим предлагает чуть шире посмотреть на нее и увидеть другие обстоятельства, которые ни в сериале не показаны, ни в романе не написаны. Вот это как раз для меня самое ценное, вся ее гамма переживаний и переосмыслений. Я вижу, с чем она заходит в смерть, с чем она идет к ней. Для меня как для исполнительницы важнее вскрыть другие важные темы человека в обиде и человека в нелюбви, тему непрощения. Алексей Райт немного переписал оригинальную версию. Что касается узнаваемости, то в начале моноспектакля проигрывается на телефоне отрывок из «Идиота». Я называю имена Тоцкого и Рогожина. Это тоже может подсказать зрителю, кто перед ним. Сейчас, сыграв пять спектаклей, я поняла, что зрителю помогать не нужно и, наверное, стоит убрать из моноспектакля имена героев романа.
– Не кажется ли тебе, что твоя Настасья Филипповна отличается от той женщины, о которой писал Достоевский?
– Я вообще сначала подумала: где я, а где Настасья? Это смешно просто. На сегодняшний день я отыграла пять спектаклей и у меня меняется мнение. Могу сказать больше – в каждой женщине есть что-то от Настасьи Филипповны. По поводу того, какая Настасья у Достоевского и что делаю на сцене я, мне трудно сравнивать. На самом деле мне полезно было бы посмотреть со стороны этот спектакль, но у меня еще не было такой возможности.
– Я знаю, что ты замужем и счастлива в браке. Сложно ли тебе было играть глубоко несчастную Настасью Филипповну?
– Наверное, театр дает то, чего не достает в жизни… Можно и так на это посмотреть. Но я поняла, почему эта пьеса пришла ко мне, хотя я ее сама не просила. Все свершилось без меня. Когда я учила пьесу, вдруг очень четко поняла, что за фигура и увидела одно сходство со мной – мы обе не умеем жить. Несмотря на то, что я активная в своей реальной жизни. Однако это еще не показатель того, что я живу. Очень часто человек прячется как раз за активную деятельность, это такое бегство от жизни. И я почувствовала, что мне очень полезно проиграть это – тему отсутствия жизни и тему смерти. Я вдруг поняла, что в моей реальной жизни мало самой ЖИЗНИ. Я имею в виду чувства, которые себе позволяю. То ли нужно бояться по-настоящему, то ли нужно радоваться по-настоящему, то ли нужно влюбиться так, чтобы головой о стену. Чтобы все на полную катушку. А у меня на самом деле все размеренно, аккуратненько и продумано, и я поняла, что это не жизнь. И я поняла, что Настасья как бы показывает мне – ЖИВИ. И вот это для меня невероятная ценность, и я готова играть этот спектакль.
– Спектакль длится больше трех часов, ты на сцене одна. Удается ли тебе удержать внимание зрителя в течение такого длительного времени?
– Если бы я старалась удерживать внимание три часа, я бы, наверное, его не удержала. Потому что есть классическое понимание моноспектакля – стандартное время сорок минут, максимум час. Что самое важное и сложное – это правильный вход на эту территорию, так, чтоб в тебя копья не полетели. Первые слова, первые жесты. Нужно опираться на то, что здесь и сейчас происходит. Мой премьерный спектакль длился три с половиной часа. Но я еще ни разу не сыграла снова три с половиной часа, в среднем три. А на «Гоголь-фесте» в Киеве я и вовсе уложилась за 2 часа 20 минут. Это был второй мой спектакль, и мне все сильно мешало, я всего сильно боялась и как защитная реакция темп сильно ускорился. Это был худший спектакль из пяти, который я на сегодняшний день отыграла. Это и по моим ощущениям, и по подтверждениям людей, которые смотрели. Самое обидное, что на этот спектакль приехал драматург и состоялось знакомство, мне из-за этого было очень паршиво.
– Что сказал Клим?
– В целом у меня осталось хорошее впечатление от нашего разговора. Он меня вдохновил. Что-то уже забывается, что-то въелось в память навсегда. У меня были сомнения, вопросы. Клим развеял это все, прояснил и, несмотря на то что спектакль был плохой, мне было очень хорошо. Это такая компенсация, наверное.
