«Никто из чиновников Харькова не работает на то, чтобы сохранить семью», - Виктория Тищенко
Глава БФ «Волонтеры: Взрослые – детям» Виктория Тищенко рассказала «ХН», как в Харькове стали возможны взятки за помощь в усыновлении детей, кто "крышует" этот процесс и почему не спешат отстранять от исполнения обязанностей директора дома ребенка, где нарушали права малышей.
«ДАЛИ ВЗЯТКУ ЗА РЕБЕНКА»
– В последнее время в Харькове произошло несколько серьезных ситуаций, которые характеризуют состояние дел в системе усыновления детей. Вначале – смерть ребенка в сложной семье, которую упустили социальные сотрудники. Потом СБУ во время получения взятки задержала начальника службы по делам детей Немышлянского района Людмилу Долю. На прошлой неделе мониторинговая миссия побывала в доме ребенка № 3 и обнаружила множественные нарушения прав ребенка. Виктория, это старая система дает о себе знать?
– Давайте по порядку. Мы узнали о том, что чиновница берет деньги за помощь в усыновлении, больше года назад, когда к нам обратились усыновители в отчаянии. Они просили помощи в поиске ребенка, а потом сказали, что дали взятку за него. Мы начали разбираться. Очевидно, что усыновители пришли к чиновнице, той самой Людмиле Доле, по наводке – им порекомендовали стать в очередь на усыновление именно в этом районе, именно у этого человека. Конечно, когда я об этом узнала, решила, что нужно что-то с этой информацией делать. Я сейчас ни в коем случае не оправдываю усыновителей, которые заплатили 3000 долларов. Пошла на прием к вице-мэру по социальным вопросам Светлане Горбуновой-Рубан. Меня выслушали и сказали, что такого в принципе быть не может, разберемся. Прошло несколько дней, и Горбунова-Рубан перезвонила, сказала, что узнала все, а изложенные факты – неправда. После этого к нам еще обращались несколько усыновительниц с подобной жалобой. Конечно, у нас остались определенные подозрения, потому что дыма без огня не бывает. История повторилась ровно через год. Ее задержала СБУ – того человека, о котором нам рассказывали год назад и о котором я говорила Горбуновой-Рубан.
– Почему тогда не стали проводить служебную проверку? Почему практика продажи детей, которых бросили родители, осталась? Это вообще что такое – брать деньги за то, что малыша заберут в семью, он получит шанс на счастливую жизнь?
– Я не могу это доказать, но мое мнение такое: в городских службах по делам детей осталась старая, советская система бывшего СССР – во всех вопросах. Область уже открылась и принимает помощь волонтерских и общественных организаций, в том числе по социальному сопровождению детей в сложных семьях: где можем помочь – с благодарностью принимают помощь, а если считают, что наша помощь во вред, нам так и говорят: бесполезно, давайте мы направим ваш ресурс в другую семью. Но в городских службах мы до сих пор встречаем полную стену непонимания и препятствия. Последний случай: небезразличные люди сообщили в службу по делам детей того же Немышлянского района, что есть семья, где за детьми не смотрят, просили заняться. Соседи звонили чиновникам два месяца, но ничего не происходило, пока они не нашли нас в соцсетях. Мы выехали по адресу, зашли в дом, вызвали полицию и скорую, и только тогда начал происходить процесс помещения детей в больницу и работа социального сопровождения с этой семьей. И сейчас службы снова забыли об этих детях, чиновники тормозят этот процесс. Так происходит в большинстве районов Харькова. Система защиты детей в Харькове тотально отделена от курса на доступность, прозрачность и честность.
– Круговая порука, рука руку моет – зарабатывают на детях и остаются на своих местах?
– Ситуация с чиновницей, которую задержали, однозначна: она была не одна, об этом все знали и это устраивало. Существует механизм усыновления и определенный пакет документов, который нужно собрать, а потом подписать у огромного количества клерков. Есть база детей, которая открывается только в случае собранного пакета.
– Чиновницу будут судить. Вы верите в то, что она получит реальный срок и никогда не вернется на работу, к детям?
– Нет, я не верю. По одной простой причине: если бы этого хотели, то в тот момент, когда поступила жалоба, даже не подтвержденная, ее должны были как минимум отстранить до выяснения обстоятельств, провести глубочайшую внутреннюю проверку и по итогам принять решение. Этого не произошло. Судебный процесс мы ждем, но не верим, что это закончится чем-то хорошим для детей.
– Хотели бы спросить что-то у нее как у человека, от которой зависит жизнь детей-сирот?
– Нет. Мы с ней общались незадолго до ее задержания по поводу другого ребенка. Особого рвения в участии детей, которые попадают под ее юрисдикцию, мы не увидели. Она просто технический клерк на зарплате. Такой же, как десятки других, из-за которых часто по городу «зависают» дети – как новорожденные, так и отказники или дети, которые ждут получения статуса. Никто из чиновников не работает на то, чтобы сохранить семью, работы по возврату в семьи практически нет. Подчеркну, что я действительно знаю районные службы, которые пытаются работать в интересах ребенка, но многие специалисты в них говорят, что невозможно в городе защищать интересы детей, потому что наверху и вокруг – стена безразличия и непонимания. Все действуют по бумажке.
– Не пытались донести это выше Светланы Горбуновой-Рубан?
– А куда выше? Помню, у меня дома жил ребенок-подкидыш, из области. Его с подозрением на корь нужно было везти в областную больницу. А скорая приезжает и говорит, что повезут только в городскую больницу, потому что у них свой начальник, Горбунова-Рубан. Это был ответ врача скорой. Куда выше?
– В области лучше обстоят дела?
– Что касается процесса усыновления детей в области, за 4 года нашей работы никакой ужасной информации не было. Конечно, есть нарушения в работе областных служб на местах – от недостатка знаний, нехватки людей, отсутствия транспортных средств и возможности вовремя выехать по вызову, где дети страдают от домашнего насилия, голода и холода. В основном принимают волонтеров с позитивом, очень часто обращаются за помощью для семей, которые оказались в тяжелой ситуации и нуждаются в социальном сопровождении. Мы помогаем поставить на ноги.
«НЕ ЗНАТЬ О НАРУШЕНИЯХ РУКОВОДСТВО ОБЛАСТИ НЕ МОГЛО
– Мониторинговая миссия, в составе которой вы были, пришла в дом ребенка № 3 на прошлой неделе. Были обнаружены многочисленные нарушения прав детей. Начиная с отсутствия предметов гигиены, полотенец и заканчивая безобразием с прогулками, проведением реабилитации и отсутствием на рабочих местах многих сотрудников, которые числятся в штате, но не ходят на работу. Это безразличие или тотальное скурвливание людей, которые могли бы помогать детям, оставшимся без родителей?
– Мы давно знали о нарушениях в этом доме ребенка и писали заявки в Киев на проведение проверок, но до последнего дня никто не знал, куда пойдет с мониторингом миссия. Причин того, что там увидели, несколько. Первая – это абсолютное безразличие чиновников, руководства к детским вопросам. Директор, Тамара Андреевна, выполняет свои обязанности в рамках устава, но люди – это не протоколы лечения рака. К процессу организации дома ребенка нужен свой подход. Там – полное безразличие! И это подтвердилось: Тамара Андреевна ходила с нами, но не могла ответить на вопросы – почему нет людей на рабочих местах, почему холодильник пустой, по каким причинам не гуляют с детьми и они живут, как в тюрьме. Я знаю, что проверки здесь были в 2006 и 2016 годах. Может быть, они и выявили что-то, но до общественности информацию не доносят, а руководство как работало на своем рабочем месте, так и работает. И третий фактор – это нажива. Колоссальные объемы благотворительной помощи проходили по книге учета. С такими объемами в этом заведении должны быть созданы все условия, чтобы дети могли чувствовать себя комфортно. Возникает вопрос: куда она шла после оприходования и куда списывалась? Хотелось бы поднять декларацию Тамары Андреевны и посмотреть, что в ней.
– Почему директор до сих пор работает?
– Мы до сих пор задаем этот вопрос. В моем понимании это должно было произойти так: проверка – публичные результаты – до выяснения обстоятельств отстранение. Очень много вопросов. Систематические нарушения происходили годами, не знать об этом руководство области просто не могло.
Как и не может не знать о том, что есть «мертвые души». У нас дети находятся в санаторно-курортных учреждениях, превышая все сроки пребывания – до двух лет – и даже без необходимых диагнозов. Их просто помещают, чтобы не изымать из семей. Чиновники тем самым очень красиво скрывают статистику: служба по делам детей не изымает детей в центр реабилитации, а мама пишет письмо – возьмите ребенка на реабилитацию в тубсанаторий. А у него диагнозов нет таких. И не вылазит статистика отрицательная. А служба по делам детей вообще может не знать, что ребенок находится в тубсанатории. Очень много вопросов к облздраву.
– Вы будете ходатайствовать об отстранении директора дома ребенка от исполнения обязанностей?
– Будем. Первое наше требование – чтобы директор ушла на пенсию, поскольку ей уже за 70 лет. Там не только Тамара Андреевна в преклонном возрасте, но и многие сотрудники. У меня вопрос: могут ли они выполнять свои функциональные обязанности?
Второе: мы ждем, кого назначат и какие реформы будут проведены среди трудового состава. И, естественно, приведение детского заведения в надлежащий вид и обучение всего персонала отношению к детям, потому что я знаю, что некоторые специалисты хорошо относятся своим обязанностям. Мы очень надеемся, что руководство области примет решение в интересах детей.
– Не будете настаивать на расформировании дома ребенка?
– Я как волонтер понимаю: если мы уберем детей, которые находятся там на реабилитации, и уберем детей, у которых превышен возраст пребывания (старше 4 лет), то оставшиеся воспитанники спокойно помещаются в существующие детские дома, к которым претензий нет. Теоретически можно было бы данный дом ребенка расформировать. Практически это бюджетные деньги, это рабочие места и это политика государства.
Нет сейчас в Украине приоритета в сфере защиты прав детей: службы недоукомплектованы, кадров не хватает, зарплаты низкие, сотрудники не хотят работать, знаний не хватает. И сама работа выстроена таким образом: детей забрали, а дальше, как бог даст. В Харькове до сих пор нет ни одного детского дома семейного типа! Куда девать детей, которые волею случая оказались на государственном обеспечении? Это политика города. Почему, имея ресурс и новострои, не ведется работа в этом направлении? Это должна быть общегосударственная инициатива, чтобы дети воспитывались в семейных формах, а в интернаты попадали в исключительных случаях, когда других вариантов нет. Мы приобретаем жилье тем семьям, которым негде жить. Уже купили силами волонтеров 7 домов, больше 40 детей остались в семьях. Я не говорю, что это идеал, но это лучше, чем то, что предлагает государство.
– В чиновники не хотели пойти, чтобы попробовать изменить изнутри систему?
– Нет. Надо менять глобально: здравоохранение, медицину, социальный, юридический департаменты. Вы представляете, сколько у нас чиновников, которым плевать на детей? Еще суды…
– Сколько лет должно пройти, чтобы система защиты прав детей в Харькове изменилась?
– Если нам удастся создать в городе сильнейшее волонтерское движение защиты прав детей – объединить обычных граждан, социальный бизнес, крупный строительный бизнес, крупный ИТ и промышленный бизнес, – то в течение пяти лет можно систему поломать и показать коммерческие проекты в сфере защиты прав детей и потом перевести на гособеспечение.
